За ним никто не погнался. Молодой человек сел, с переливами длинно свистнул в четыре пальца и закричал, как на псовой охоте:
– Ату его!
Расхохотался, встал и засвистел снова.
Люди в сражении и особенно после боя ведут себя по-разному. Этот юноша показал себя храбрецом; крови не боялся, держался прекрасно – и всё больше нравился генералу.
– Я князь Сергей Лаврентьевич Львов, – сказал старик, – позвольте узнать и ваше имя. Вы в самом деле американец?
– Гардемарин граф Толстой Фёдор Иванович, – лихо отрапортовал молодец и щёлкнул каблуками. – К вашим услугам!
Подкрепляя окрики ударами шпагой плашмя, граф согнал ленивых возниц с насиженных мест и заставил сложить трупы разбойников на обочине. Одного возницу оставили стеречь их до приезда полиции, другой на телеге потащился вслед за экипажем в город.
Толстой привязал своего вороного к запяткам княжеской колымаги, под присмотр Семёна, а сам забрался на ко́злы. Кучер был крепко напуган соседом: мало того, что молодец расправился с несколькими разбойниками, так ещё всю дорогу то лупил его эфесом шпаги по спине, чтобы ехал быстрее, то недобро скалился и грозил обрезать уши. Сергей Лаврентьевич с улыбкой подумал, что граф Фёдор Толстой похож на графа Алексея Орлова в молодости – красавца, богатыря, забияку и весельчака. Разве только в размерах уступал Толстой легендарному сподвижнику императрицы Екатерины: Орлов был гигантом, Фёдор Иванович же рост имел не выдающийся.
Стараниями графа до Петербурга добрались в два счёта, почти наверстав время, потраченное в схватке. Князь настоял, чтобы поехали к нему: один из давних друзей отвёл Сергею Лаврентьевичу флигель в столичном особняке. Вызван был врач – осмотреть повреждённую руку князя; после гостям подали сытный обед.
– Мне жаль вашего платья, – сказал князь.
– Увы, загублено бесповоротно, – согласился Фёдор Иванович. – Ничего, карты меня любят. Нынче же буду играть и как-нибудь на новый сюртук напонтирую. А скоро пора форму офицерскую заказывать. Надену – и уж снимать не стану.
Действительно, Толстому днями предстоял выпуск из Морского кадетского корпуса. Он ещё не знал, как сложится его судьба, но и не утруждал себя предположениями. Известное дело: был гардемарином – произведут в мичманы, и пошла служба!
– Мечтаете о ратных подвигах? – поинтересовался старый генерал. – Впрочем, что за глупости я спрашиваю… Конечно, мечтаете! Да и кто не мечтал в вашем возрасте? Небось, сочинением де Сандра́ зачитываетесь?
О, да! Куртиль де Сандра был с детства любимым автором графа: настольная книга Фёдора Ивановича носила длинное интригующее название «Воспоминания господина д’Артаньяна, капитан-лейтенанта первой роты королевских мушкетёров, содержащие множество частных и секретных вещей, которые произошли в правление Людовика Великого».
Гувернёр