– Тут с князем Львовым, не доезжая Петербурга, неприятность вышла…
– Да что ты мямлишь? – хмуро процедил Николай Петрович. – Говори толком! Какая неприятность?
– Сергей Лаврентьевич ехал из Москвы, вёз француза Гарнерена, который на шаре воздушном полететь должен…
– Знаю! Дальше, дальше!
– Откуда ни возьмись, напали на них лихие людишки, четверо. Самые здоровые, каких только себе представить можно…
– И что? Перепало князю? А француз, небось, от страха в штаны наложил, так?
– Так, – Василий Семёнович вздохнул, – да не так. Сперва Гарнерен пытался поклажу спасти – вот и получил от души. Не слишком сильно, но чтобы навсегда запомнил. Князь выскочил, с ним тоже потолковали, и всё бы ничего… Только порубили разбойничков-то.
– Что ты городишь? – Николай Петрович нахмурился ещё больше. – Кто порубил? Старый хрыч отродясь без охраны ездит! Да у него на гайдуков и денег нет. Эти твои разбойнички что, дети малые?
– Разбойнички вовсе не мои, – шляхтич укоризненно показал глазами на цирюльника, – но злодеи знатные, клейма ставить негде. Только появился какой-то американец, виртуозный фехтовальщик, и в минуту положил троих. Главный чудом ушёл…
– Американец?! – почти крикнул обер-прокурор и вскочил. – Пшёл вон! – велел он цирюльнику, вырвал у него полотенце и резкими движениями стал стирать с лица мыльную пену. – Жди, после позову… А ты, любезный, расскажи-ка мне всё ещё раз с самого начала. Да побойся ерунду болтать, не зли меня лучше!
Оставшись наедине с обер-прокурором, Огонь-Догановский говорил уже без опаски.
Дело поручил ему Николай Петрович нехитрое: подкараулить князя Львова с Гарнереном, хорошенько припугнуть обоих, а воздушный шар изрезать и амуницию повредить. Старого генерала, понятно, на испуг не возьмёшь, но история должна получиться совершенно некрасивая. Соплеменники побитого француза увидят лишний раз, что их в России не жалуют, а полёт в любом случае сделается невозможным…
…и это главное: молодой горячий государь не станет ждать, пока починят шар – даже если окажется Гарнерен таким настырным. Отменит Александр Павлович высочайшее разрешение на полёт и велит деньги за билеты вернуть. А там уже близкое окружение подскажет, что наплёл ему князь Львов с три короба про героического воздухоплавателя да про путешествия по небу. Враки всё это, и с французами дело иметь ни к чему: далеко пока человеку до птицы, аппараты летательные несовершенны… Права была государева бабушка Екатерина, когда называла аэроманию бесплодной и ненужной!
А князь Львов, помимо хорошей оплеухи с крушением очередной его выдумки, получит ещё хороший урок. Нечего якшаться с французами и против англичан выступать! Он же при каждом удобном случае ввернуть норовит: мол, Британия – исконный враг России, даже не с петровских времён, а со времён царя Иоанна Грозного ещё! Вот Франция, говорит князь,