Он был с ней мягок, он не хотел рушить девичьи мечты.
– Я тоже когда-то хотел написать книгу, но оставил эту затею.
– А почему? – спросила она взволнованно, и Тому с трудом удалось сохранить серьезное выражение лица. Ему нравилась эмоциональность Кейт.
– Потому что из меня паршивый писатель. Может, ты за меня напишешь?
Они немного посидели в тишине, глядя на море, наслаждаясь легким ночным бризом. Он накинул ей на плечи парку, и они тесно прижались друг к другу – совсем одни на пустынном пляже. Прошла целая вечность, прежде чем Том нарушил тишину:
– А твои родители? Кем они хотят тебя видеть?
– После учебы?
Он кивнул.
– Хотят, чтобы я занималась чем-нибудь, по их мнению, интересным. В музее бы работала, в школе бы преподавала, в университете. А лучше всего – чтобы удачно вышла замуж. Тоска берет от всего этого! А ты чем займешься, когда в газетах перестанут писать о том, какой ты крутой футболист?
Она лежала на песке – совсем ребенок с виду, но взгляд ее глаз был по-женски заигрывающим, и это не укрылось от внимания Тома.
– Я уже сказал. Выйду в отставку, и будем вместе работать над книгой.
Она ничего не ответила. Они сидели в тишине и смотрели, как восходит солнце, а потом поехали назад, в Сан-Франциско.
– Может, позавтракаем вместе, прежде чем разойтись?
Они были в Пало-Альто, и английская спортивная машинка, которую Том взял в прокате для поездок по городу, уже подъезжала к улице Кейт.
– Мне, наверное, домой пора.
Если мама узнает, что Кейт где-то веселилась всю ночь, серьезный разговор обеспечен, но, может быть, подружки прикроют. Она же их прикрывала. Две из четырех уже потеряли невинность, а третья изо всех сил старалась с ней разделаться. Кейт было на все это наплевать – во всяком случае, до встречи с Томом.
– А как насчет завтра?
Кейт приуныла:
– Не могу. Завтра я пообещала родителям поужинать с ними, и мы уже взяли билеты на симфонию. Давай как-нибудь потом?
Черт. Черт. Черт. Потом он улетит, и они больше никогда не увидятся.
Ее лицо стало таким грустным, что Тому внезапно захотелось ее поцеловать. Не как ребенка – как женщину. Захотелось прижать ее к груди и услышать, как бьется ее сердце. Захотелось… но он силой воли отогнал нехорошие мысли. Она была слишком юной.
– Потом вряд ли получится, принцесса. Завтра у нас игра. Нужно пораньше лечь спать, до десяти. Но не переживай. Может, мы немножко пообщаемся перед отлетом. Хочешь проводить меня на самолет?
– Конечно!
Ну вот, уже не такое печальное личико.
– А на матч придешь?
Видимо, он заметил в ее взгляде что-то такое, потому что рассмеялся и сказал:
– Ах да. Скажи честно, ведь ты футбол терпеть не можешь?
– Ну что ты! – Но по ее смеху Том сразу все понял. – Почему сразу терпеть не могу?
– Во всяком случае, не очень любишь, верно? – Он совсем развеселился. Разве