Я задвинула коробку обратно под кровать, а рисунки с изображением Коринны сунула в лэптоп. Потому что они были практически моей собственностью.
– Николетта?
Утром Эверетт сидел на моей кровати, а я смотрела на пустую стену с квадратами обоев более яркого тона.
– Николетта, что ты делаешь?
– Думаю.
Я выдвинула верхний ящик комода, достала одежду.
Прежде чем скользнуть обратно в постель, я спрятала лэптоп и рисунки, заодно с проклятым ключом, в папином шкафу. Но едва я очутилась под одеялом, как Эверетт открыл глаза. Поворачиваясь, я щекой чувствовала его взгляд.
– Ты вообще спала? Я просыпался, а тебя не было.
– Спала немного. Долго не могла заснуть, вот и занялась упаковкой вещей.
В надежде, что Эверетт спустит тему на тормозах, я прошла в ванную и включила душ.
– Я все слышал, Николетта.
Эверетт стоял в дверном проеме, наблюдал, как я выдавливаю пасту из тюбика. Я принялась надраивать зубы и вскинула брови, обернувшись к Эверетту, выгадывая себе время.
– Я слышал, как ты вернулась. Что ты там делала?
Жестом он указал на стену, за которой шумел лес.
Эверетт вырос в городе, где девушкам опасно разгуливать по ночам без сопровождения. Для Эверетта лес – нечто чуждое, а то и опасное. В крайнем случае лес – это приключение, идет в комплекте с компанией приятелей, палатками и тепловатым пивом.
Я сплюнула в раковину и ответила:
– Просто вышла воздухом подышать. Мысли уравновесить.
Эверетт вернулся в комнату, занял пространство. Мое пространство. Я задержала дыхание. Эверетт знал, как выудить правду. Наловчился на своей треклятой работе. Мог при желании подступить ко мне с любого угла. Я бы неминуемо раскололась. Потому что Эверетт в своем деле дока. Но нет, он все спустил на тормозах.
– Придется мне утро провести в библиотеке, – сказал Эверетт. – Дашь свою машину?
Он отправлялся в библиотеку, когда ему требовалось порыться в Интернете. У нас дома даже стационарного телефона не было.
– Не вопрос. Я тебя подброшу.
На моих глазах вода уходила в сливное отверстие; в мыслях я перелистывала рисунки Аннализы. Эверетт приблизился, взял меня за подбородок, заставил взглянуть себе в лицо. Зубная щетка так и осталась торчать изо рта. Я отстранилась.
– Ты чего?
Он уронил руку, но взгляда не отвел. Уголки рта опустились.
– У тебя изможденный вид. И глаза красные.
Я отвернулась, вынула изо рта зубную щетку, начала раздеваться, чтобы лезть в душ.
– Так это оставлять нельзя, Николетта. Наверняка тебе поможет снотворное. Завтра же