в) потребляемый в процессе производства продукт.
Исходя из вышеизложенного, мы вправе позволить себе опереться на наши доводы для того, чтобы развивать свою мысль дальше. И, прежде всего, мы хотим заострить наше внимание на том, что естественные потребности в различные исторические эпохи значительно отличались друг от друга. Если в доисторические времена естественные потребности приматов укладывались в рамки чисто биологических потребностей (предок человека, как биологический объект), то с развитием производительной деятельности естественные потребности человека уже выходят за пределы чисто биологических потребностей. Человек перемещается в ранг экономического субъекта, поскольку становится объектом экономической эксплуатации. Естественные потребности экономического субъекта подавляются эксплуататором во имя исполнения его (эксплуататора) собственных прихотей, каковые ежечасно, ежеминутно, ежесекундно рождаются праздным умом «хозяина». Естественные потребности социального субъекта (гражданина) удовлетворяются исходя из баланса индивидуальных желаний и индивидуальных возможностей. Эксплуатация человека человеком исключается. Ибо в цивилизованном обществе эксплуатация человека человеком есть преступное деяние, преследуемое по закону. Полное удовлетворение естественных потребностей, а, сюда входят и социальные потребности, для социального субъекта (гражданина) возможно лишь при наличии регулярного производства продукции, регулярно же превращаемой в необходимый продукт потребления. Здесь оговоримся сразу. Такое регулярное производство продукции, её регулярное превращение в продукт потребления и не менее регулярное потребление возможно только при условии наличия социального субъекта (гражданина) не являющегося объектом экономической эксплуатации, каковым предстаёт перед нами экономический субъект. Вот он то, экономический субъект и есть тот самый биологический объект, с той лишь разницей, что превращён в объект экономической эксплуатации. И с этих позиций положение человека превращённого в объект экономической эксплуатации ничем не отличается от положения тяглового животного превращённого стараниями эксплуататора в источник дармовой рабочей силы. При этом его способность мыслить категориями «справедливо – несправедливо» ничего по сути дела не меняет, поскольку он находится в прямой зависимости от прихотей насильника. А, за спиною насильника всегда стоит ряд таких же, как и он сам разбойников сбившихся в одну эксплуататорскую банду, во имя дармового собственного благополучия. Именно они, эти захребетники, всякими правдами и неправдами препятствуют не только свободному и естественному процессу регулярного производства и потребления, но и препятствуют самостоятельной производительной деятельности труженика, отказывая ему тем самым в правах социального субъекта, как экономически независимого гражданина. Там же, где имеет место независимость экономическая, имеет