– Моя фамилия Рак. Я работаю на британское правительство, Управление военной разведки, МИ-5. Имею звание полковника, хотя редко так представляюсь. Я специалист по ведению допросов, тайному сбору разведывательных данных и шпионажу. Нигде не останется никаких упоминаний о том, что эта наша беседа вообще имела место, кроме того отчета, который составлю я и который прочтут только немногие избранные, после чего он сразу же будет уничтожен. Если во время суда над вами или на каком-то другом этапе вы расскажете о наших встречах, мы будем это отрицать. Вы меня поняли?
Шнайдер немного помолчал, обдумывая то, что сказал ему Рак.
– Я внимательно вас слушаю, герр Рак. По крайней мере, пока.
Дверь сарая за спиной Шнайдера открылась, и в дверной проем хлынул свет. Рак смотрел, как в сарай входит женщина в сопровождении двух солдат. Двое других военных внесли внутрь небольшой письменный стол и стул и поставили их возле двери сарая, в десяти футах от стола Рака. Солдаты водрузили на стол стенографическую машинку. Женщина села за нее. Пока все это происходило, Шнайдер сидел совершенно неподвижно.
– Духи, – сказал немецкий врач, шумно втянув носом воздух и закрыв глаза. – Французские. – Он открыл глаза и посмотрел на Рака. На его лице читалось возбуждение. – Это наша личная стенографистка. Чтобы вы смогли составить свой отчет, герр Рак! Я прав, да?
Рак не ответил. Женщина подняла взгляд. Она оказалась значительно моложе, чем ожидал Рак, – лет двадцати, не старше. Он просил, чтобы к нему прислали кого-нибудь неприметного, но сейчас невольно взглянул на нее еще раз, желая убедиться, что первое впечатление его не обмануло. Блестящие темно-русые волосы, очки в темной широкой оправе. Маленькое личико, имеющее форму сердечка. Хорошенькая девушка с жемчужным ожерельем на шее, одетая в юбку прямого покроя. Абсолютно неподготовленная, впрочем, как и все, кого направляли ему в помощь. Судя по виду, ей следовало бы гордо цокать каблучками по Оксфорд-стрит, следуя в банк, а не стенографировать тайный допрос, проходящий в сарае.
Рак кивнул ей, и девушка начала печатать.
– Какова была ваша функция в Бухенвальде, доктор Шнайдер?
– Я работал врачом в тамошней больнице и жил при ней.
– В больнице? Вы так это называете?
Нацист промолчал.
– Державы-победительницы учредили особый суд, доктор Шнайдер. В Нюрнберге. Его называют первым настоящим международным трибуналом. В октябре этого года будет опубликовано обвинительное заключение. В нем упомянуто и ваше имя. Что вы об этом думаете?
– В Нюрнберге? Вы видели, как сейчас выглядит Нюрнберг, герр Рак? Он похож на свалку. Его разрушили бомбардировщики Черчилля.
– Американцы отстроили его заново. Вам стоило бы посмотреть, какой там теперь Дворец правосудия.
Шнайдер презрительно усмехнулся.
– Я