Бомбардировщики. Артем Драбкин

так ответил: «Знаешь, если бы ты не был моим другом, я бы у тебя ее отбил!» Тут я, конечно, еще больше завелся, захотелось познакомиться воочию. И вскоре представился случай.

      В октябре Сашку отправили перегнать самолет, и он опять начал мне пихать: «Ну, давай же, решайся!» А как подойти к командиру с такой просьбой, ведь обстановка сложная, каждый день делаем по 3–4 вылета? Долго не решался, но Сашка меня убедил: «Ну, что ты волнуешься? Это же всего на 2–3 дня. Мотор заменят, и сразу обратно».

      Пошли вместе к командиру полка, и я сказал, что в это же время в Москве проездом окажется мой брат и очень хочется с ним повидаться. А комиссар, зараза, все знал. Выходит из соседней комнаты и говорит: «А твой брат, случаем, не в юбке?!» Я со стыда чуть сквозь землю не провалился… Но комполка только рассмеялся и отпустил.

      Но в Москву я ехал с определенными опасениями. Знал, что отец у Тани очень строгий. Все твердил ей, чтобы ни в коем случае не крутила любовь с фронтовиками: «Это такие кобели, натворят делов и уедут», – ворчал мой будущий тесть.

      В общем, прилетели в Москву, и Сашка без стеснения сразу повез меня на Загородную улицу, где Танюша жила. Он, оказывается, в первый приезд успел познакомиться и с ее родителями. Отец увидел Ильяновича, обрадовался: «О, Саша!» – а на меня ноль внимания. Я расстроился, ну вот, думаю, я некстати и не ко двору, а ведь должен быть роднее Сашки. Я же с мая по октябрь писал Тане письма чуть ли не каждый день. Представлял, как мы с ней встретимся, обнимемся… А тут сижу сам не свой и уже, честно признаться, собрался уходить. Но тут, наконец, она пришла.