– Правда ли, что у летчиков после напряженных вылетов начиналось расстройство желудка и они не могли есть?
– Нет, такого я не помню. Может, подобное имело место у истребителей. Там же скорости совершенно другие, к тому же они вступали в ближний бой, и я не могу исключать, что им не хотелось есть после полетов. А у меня и моих товарищей все боевые вылеты проходили куда спокойнее. Такого напряжения, как у истребителей, у нас не было. Для нас что главное? Не уснуть и не замерзнуть!
Кабина у нас, как я уже говорил, была открытая, а лицо прикрывала только маска. Так вот, зимой незащищенная часть лица у нас постоянно была черного цвета, настолько она была отмороженной. Прилетел, снял маску, доложился – и снова в полет. Она даже высохнуть не успевала, а тут опять на мороз. Вновь возвращаешься и не сразу даже снимешь. Просто примерзала к лицу.
– А как отдыхали? Концертные агитбригады к вам, например, приезжали?
– Приезжали, и не раз. И Русланова была, и Шульженко, и даже московские театры навещали нас. Кстати, мне мой друг-танкист рассказывал, как к ним на передовую просились артисты. Они непременно хотели выступить перед теми, кто в окопах. На свой страх и риск отправились туда, так с немецкой стороны через мегафон прокричали: «Иван, пусть поют громче! Мы стрелять не будем!» Бывало и такое.
И врачи к нам с проверками приезжали. Помню зубного врача – молодую женщину. Всех нас обследовала, но после того как осмотрела меня, то сказала, что будь у всех людей такие зубы, она бы осталась без работы.
– Из газетной статьи я знаю про вашу красивую историю знакомства с будущей женой.
– Есть такая. 1 мая 1942 года в нашем полку устроили праздничный митинг. Сначала выступил командир, потом комиссар, зачитали приветственную телеграмму Военного совета 1-й воздушной армии. И уже в самом конце сообщили, что есть еще поздравления от студенток московского педучилища. Как потом мне жена рассказала, это директриса их надоумила написать поздравления фронтовикам. Причем вместо адреса они написали просто: «На Западный фронт». Думали, хоть кому-то, но дойдет. А оказалось, что Политуправление их письмо размножило и разослало по разным частям.
С будущей женой Татьяной
И мне, как секретарю комсомольской организации, комиссар поручил написать ответ. Написал, он кое-что подправил: «Все хорошо, можешь отправлять!» Но я перечитал и подумал: ну что это за письмо? Словно какая-то газетная агитка: «Летаем! Бьем врага и добьемся Победы!» И тогда я, никому ничего не говоря, в конце сделал маленькую приписку: «Девушки, у нас все ребята молодые, холостые, но у некоторых родители остались