Чувство безысходности и злости наполнило воздух в комнате, сделав его густым и давящим. Саша с трудом переносил этот кажущийся нескончаемым поток откровения.
– Ладно. Жить надо! Искать. Выкарабкиваться.
Шеф института вернулся к столу и, глядя на своего молодого сотрудника, положил перед ним листок бумаги.
– Сегодня ночью позвонила охрана, а утром мне передали вот эту ксерокопию. Нашли в подвале непонятную установку и блокнот. Почерк твой?
– Да.
– С чего начали?
– С титана и дейтерия.
– Что увидели?
– Пик температуры до 1000 градусов.
– Избыточного тепла много?
– Более чем.
– Нейтроны и гамма?
– Есть.
– Чем защищаетесь?
– Боровыми плитами.
– В 15-й нашли?
– Да.
– Кто дозиметристом?
– Михаил Синельников.
– Технолог?
– Сергей Розов.
– Кто меряет и считает?
– Я.
– Кто еще в группе?
– Больше никого.
– Кто-то еще знает?
– Никто.
Что-то в глубине души подсказывало Саше, что разговор берет крутой поворот. Ефим Григорьевич все еще стоял над ним.
– Чувствую, мне вас от этой затеи отговорить не удастся. Сам был таким. А вне института можете до тюрьмы докатиться. Так вот. Слушай внимательно!
Заняв место в кресле, директор откинулся на спинку и стал строго, сухо и четко излагать очевидно уже до прихода Саши выношенную мысль:
– Через час в ваш отдел поступит внутреннее распоряжение. С вашим начальником и моим старым другом, Борисом Ивановичем, я в обед переговорю. Ваша группа займется исследованиями по разработке установки трансмутации радиоактивных отходов атомной энергетики посредством использования быстрых нейтронов. Услышу где-то что-то о холодном синтезе – проект закрыт.
Опять потянуло к кофе. Саша одним глотком допил остывший напиток, наслаждаясь послевкусием слов этого замечательного человека.
– Два часа регулярного рабочего времени в день и по три часа сверхурочного времени два раза в неделю. Сверхурочные часы не оплачиваются. Завалите за месячную дозу – отправлю в восстановительный отпуск без содержания. Нарушите правила ядерной безопасности – выгоню к чертям собачьим. Все права по трансмутации у института. Ничего другого не знаю. Согласен?
Видя перед собой восторженную по самые уши молодость, директор рассмеялся и, поднимаясь с кресла, протянул руку через стол:
– Без вас, будущих академиков и нобелевских лауреатов, жить было бы скучно. Иди! Дома привет передавай!
Едва касаясь потертого паркета, Саша вылетел в приемную, дал круг вальса с обескураженной и криво улыбнувшейся Натальей Николаевной, бросился с лестницы, поцеловал в щечку