Да только получилось все несколько иначе.
На острове Наксосе, где беглецы задержались лишь на какое-то время, к счастливому Тесею во сне явился бог виноделия, вечно пьяный и веселый Дионис, который и объявил ему, что критская царевна Ариадна давно уже предназначена в жены ему, Дионису, и что ей суждено отныне жить на высоком, заоблачном Олимпе.
Не подчиниться богу – Тесей не мог.
Проснувшись поутру, он погоревал по поводу всего, услышанного им во сне, а затем оставил спящую красавицу, чтобы продолжить свой путь в направлении города богини Афины.
Спутники его ликовали по-прежнему, и чем ближе подплывал их корабль к родной афинской земле, тем сильнее становилось их веселье. Избежав неотвратимой смерти, люди предчувствовали радость своих родных в недалеких уже от них Афинах.
Однако самого Тесея томили самые противоречивые мысли.
Конечно, он разделял ликование своих спутников, однако никак не мог отделаться от чувства тяжелой утраты: у него ведь его отняли будущую невесту!
Удрученный, Тесей позабыл об обещании своему отцу переменить на судне паруса. И все это все привело к новой, очередной беде.
Престарелый царь Эгей, между тем, терпеливо дожидался вестей с острова Крита. Ожидание вконец измучило старика, а все же его не оставляло видение скал, которые обрамляли крутой берег приморского Пирея. И вот ему показалось – да что там показалось! – он четко увидел верхушки знакомой до боли корабельной мачты.
Ошибки быть не могло.
Эта мачта была поставлена на афинском судне, на котором уплывали обреченные на гибель юноши и девушки во главе с его сыном Тесеем. И вот оно возвращается уже назад… Что оно везет? Радостную или скорбную весть?
Через какое-то мгновение из-за надводной дымки выделилась широкая полоска. Старик замер в изнеможении.
Край паруса почудился ему иссиня черным, но такое могло только пригрезиться по причине нестерпимого блеска воды. У старика не хватило сил поверить во что-то подобное, во что-то слишком плохое.
Это могло быть лишь обманом зрения…
Царь переждал еще какое-то мгновение, еще…
Паруса судна выскальзывали из-за обреза водной стихии, как выскальзывают из-за бугра чересчур медлительные повозки. Но… все паруса на них были, без сомнения, иссиня черного цвета…
Не взвидев солнечного сияния, совершенно негнущимися под ним ногами, старик сделал неосознанный шаг вперед и куда-то, вроде бы, полетел…
Усилием воли попытался направить свое движение вверх и в сторону показавшегося всего судна, но не сумел. Он даже не почувствовал прикосновения твердых каменных выступов, впивавшихся ему в безразличные к боли бока, не услышал даже всплеска какой-то, крайне удивленной воды.
Похоронив отца, устроив достойные правителю ему погребения, сам Тесей сделался полноправным правителем