– Вот и хорошо. Нам бы человечка из рыбоедов подговорить, чтоб этот сказ про белого князя да про каменные стрелы невиданные, которые гром и молнии извергают, крепости громят, разнес по стойбищам. Да вселить надежу, будто князь этот на Кучума скоро пойдет, чтоб люд сибирский освободить от его ханства.
– Есть один вогул-шаман, дюже смышленый, как раз он пушнину выменял да назад сбирается. У нас проводником был. Ох, и хитер, шельма! Но проверенный, в полоне был узбекском, бежал, да не один, вывел товарища казака, который и должон разведать крепость Кашлык. А пойдет он назад с моим крещеным татарином, который, вернувшись, принесет к лету план острога Кучумского.
Атаман Иван Кольцов, до сих пор сидевший молча, развернув свиток, обратился к присутствующим:
– Я вот так разумею, браты. У Гришки и Якова Строгановых жалованная грамота, государем дадена. На двадцать лет им льготы жалованы. И разрешает сия грамота завоевание Сибири на Тоболе, Иртыше и Оби. Послухайте, что им Иван пишет: «Где пригодитца для береженя и охочим на опочив крепости делати. Как отойдут урочные лета по жалованным грамотам лгото, и чем наши писцы опишут и оброк наш на вас писцы положат, и вы б те ваши оброки возили к нам на Москву».
Голос подал до сих пор молчавший атаман Никита Пан:
– Им сия грамота на семь лет дадена. И если поход не снарядят нынче, то отберет государь ее да другому охочему отдаст. Потому и поспешают снаряжать Максим и Семен Строгановы нас для похода. А Никита, сын Григория Строганова, не желает похода, владения-то его далече и набегам не подвергаются.
– Думаю, что к лету соберемся для дела желанного, как раз на Семенов день и выступим. Это в честь нашего отважного лазутчика, – рассмеявшись, хлопнул по плечу Семена Иван Кольцов. – А теперь, браты, тащите сюды плененного Кутатаба, дворецкого Кучумовского. Дадим ему дары для хана, уняв этим бдень их. Вскоре должны вернуться атаманы Ермак и Гроза от Максима Строганова. Максим уж и струги наказал нам к лету выделить для похода.
***
К середине весны пошел слух среди вогуличей и остяков о белом князе, собравшем войско для того, чтобы освободить их землю от узбека Кучума. Нес эту весть шаман, который на каждом стойбище рассказывал о великом князе, несущем вольность народу своему. С шаманом шел в Сибирь татарин из местных, он тоже подтверждал сказанное, заверял, что сибирские татары не пойдут служить узбеку и встретят белого князя как повелителя.
По снегу и замершим рекам успели шаман с татарином пройти до Сосьвы-реки, с половодьем двинулись на Обь.
***
Архип, раскидав ногами снег на крыльце, толкнул и открыл дверь в кузню.
– Ну, проходите, гости дорогие, – предложил кузнец Ксении и Ванюшке, – токмо вот не топлено, простыла насквозь кузня моя. Сейчас я поленья принесу да огонь высеку.
Хлопнув легонько по затылку Ивашку, он попросил сбегать и надрать с поленьев коры на растопку.
Вскоре