– Извини. Насчёт «Дельты» – это я зря. И ты права: нельзя, чтобы офисы пустовали…
– Не понимаю: зачем ты ввязался в дело, за которое могут посадить?
– Риск притягивает. В бизнесе рисковать приходится постоянно, к этому привыкаешь. Разве ты сама не чувствуешь в себе склонности к риску, авантюре?
Александра пожалела о том, что завела разговор на тяжёлую тему. Ей захотелось перевести его на забавное. Она вспомнила о том, что раза два к Чермных пытался пройти странный посетитель – весь, по словам охранников, в чёрном, рослый, мослакастый, с полуседыми волосами. Александра пообщалась с пришельцем по телефону, и тот сказал, что является старым знакомым Чермных и желает поговорить с ним. Каждый раз Чермных был занят с другими людьми, поэтому она предлагала необычному посетителю прийти в другой день.
– А ты знаешь, что к тебе два раза просился на приём чудной старик, худой, в чёрном? – спросила она. – Говорил, что он твой старый знакомый. Ты каждый раз был занят, к тому же я сомневалась: точно ли он твой знакомый? Может быть, какой-нибудь свидетель Иеговы?..1
– А-а, мой чёрный человек! – усмехнулся Чермных. – Я знаю его. Это неадекватный тип, я дал указание охране его не пропускать.
Справа от трассы островком света в океане непроглядной ночи показался посёлок Дубрава. Коттедж Чермных, ярко освещённый гранёными фонарями «под старину», был в хорошем месте: на краю посёлка, почти на опушке хвойного леса. И само по себе жильё притягивало взгляд: это был архитектурно вычурный комплекс из основного двухэтажного дома, двух жилых пристроек к нему, террасы и портика. Каждая из построек была облицована бежевым сайдингом и накрыта кровлей из бордовой металлочерепицы, так что всё вместе напоминало семейку прильнувших друг к другу подосиновиков с яркими шляпками. Справа от дома две липы высоко поднимали свои ветви, а перед ним, в середине большой круглой клумбы, росла туя. Чермных взглянул на всю эту тщательно рассчитанную, ухоженную красоту с сожалением: думал провести здесь старость, а не получается…
За ужином Чермных выпил две рюмки португальской мадеры из подаренной кем-то бутылки, чего ему совсем не следовало делать ввиду гипертонии, но уж слишком муторно было на душе. От усталости и с непривычки опьянение пришло быстрое и сильное: телу вдруг стало тепло и легко, а голова, напротив, потяжелела и наполнилась чем-то горячим, текучим. Он знал, что алкоголь расширяет сосуды и снижает артериальное давление, но это действие