– Счастливый твой Бог, – сказал татарин. – Я-то ведь тоже сидел – давно, перед войной, – знаю все-таки, что к чему. Ну а если бы оказался кто-нибудь другой – представляешь?.. Тут бы тебе и кранты…
– Но – за что?
– А ты так и не догадываешься – кто мы?
Я уже начал помаленьку догадываться. Но все же решил уточнить. И, подобрав упавший окурок, сказал, затягиваясь, кутаясь в дым:
– Солдаты – не солдаты… Не разберусь. Одно мне ясно: вы от кого-то прячетесь. От кого? Если не секрет, конечно.
– Ото всех, – проговорил татарин. И, подумав, добавил жестко: – Да ото всех!
– И – с каких же пор?
– С войны.
– Ах, так значит – вы?..
– Да, – сказал он, – в том и суть.
Вдруг он поднялся, молча вышел из комнаты. И спустя минуту вернулся – уже вдвоем с Архипом.
Мы разговорились. Архип на этот раз держался со мной иначе – не так, как прежде. Морща щеки в улыбке, вороша пальцами бороду, он сказал доверительно:
– Ты пойми: у нас же ведь нет выбора! Ежели какой чудак забредет к нам – хана. Сразу выдаст, наведет на след… Хошь не хошь, а надо его закапывать.
– Н-да. – Я сделал рукою сложный, неопределенный жест. – Это конечно… Дело понятное… Но – чего вы все же боитесь?
– Ты по какой статье сидел? – спросил меня татарин.
– По указу.
– За что?
– Часть вторая. Железнодорожный грабеж.
– Та-ак, – протянул татарин. – Ну а с воинскими статьями ты знаком?
– Конечно, – сказал я, – сам когда-то побывал в армии…
– Стало быть, ты в курсе. Это хорошо. Много объяснять не надо.
– Но ведь вы когда дезертировали?
– По-разному… По всякому… Но в общем – в ту пору.
– С той поры прошло уже семь лет. Вы это, ребята, понимаете? Или вы, может, не следите за календарем?
– Следим, – усмехнулся в сивую свою бороду Архип. – Мы хоть и в тайге, в самой глуши обитаем, но все же кое-какие слухи и сюда доходят…
– Так в чем же дело? – удивился я. – Значит, вы должны знать: после войны сразу же началась амнистия. И первыми, кто попал под нее, были именно дезертиры! Им повезло гораздо больше, чем другим… Бытовиков освободили тогда не всех, пятьдесят восьмая статья вообще не попала под амнистию, а таких, как вы, – распустили подчистую.
– Что ж, это верно, – шумно вздохнул Архип. – Ежели б мы тогда сразу повинились… Повинную голову ведь меч не сечет.
– Сечет, – сейчас же отозвался татарин. Лицо его напряглось, редкие рыжеватые усики по краям рта ощетинились. – Еще как сечет! Любую голову!
– Тоже верно, – покивал Архип. – И в общем, что ж об этом толковать? Свое время мы упустили… Сами виноваты – знаю. А сейчас уже поздно. Пощады нам не будет. Нет, не будет. Не может быть!
– Пойдем теперь по