– Почему? – спросил Мелкий.
– Думаю, к тридцатому году Онегин ему уже осточертел – ну, примерно как Шерлок Холмс осточертел Конан Дойлю… Он ведь писал эту вещь в общей сложности семь лет: поначалу, конечно, сюжет и герой его сильно занимали, но постепенно начали надоедать. Еще в двадцать пятом он сам говорил: «Онегин мне надоел и спит». Потом этот «Онегин» стал лишь пространством для высказываний. Уже в «Путешествии Онегина» никакого Онегина практически нет.
Считается, что он хотел в десятой главе написать, как Онегин вступает в общество декабристов, но эта версия не выдерживает никакой критики с точки зрения психологии: Онегин совсем не тот тип… Скорей уж муж Татьяны мог быть декабристом – генерал двенадцатого года…. Да и то… И сами эти строки о декабристах, возможно, к «Онегину» не имеют отношения. Все это наши поздние, произвольные толкования… В десятой главе могло быть все что угодно; единственное, в чем я убежден – Онегина там не было.
– Когда ты ее напишешь?!! Читатель ждет уж…
Похоже, лекция пропала втуне. Мелкий был упрям, туп.
Большой сдержанно ответил:
– Я же сказал: скоро напишу, если ты не будешь меня дергать.
– Я нажалуюсь Издателю, – пригрозил Мелкий.
– Это не по-мужски, – укорил Большой. Однако на Мелкого, судя по злобному выражению его небритой рожицы, упрек не произвел впечатления. Тогда Большой тяжело вздохнул и сказал: – Ты не понимаешь, что такое поэзия. Стихи нельзя вот так вот просто взять и по заказу написать.
Нужно вдохновение.
– А для прозы не нужно вдохновения?
– Отстань.
– Повесу? – Саша недоверчиво сощурился. – По-моему, тут написано «невесту».
– Может, и невесту, – не стал спорить Лева. – …Нет, погоди: «оставив нашего невесту». . Так нельзя говорить. Невеста женского рода.
– Да неужели?! – сказал Саша, постаравшись вложить в эти слова всю свою язвительность.
Лева не заметил Сашиной язвительности или сделал вид, что не заметил. Он опять уткнулся в листки. Подслеповатый, он держал их к лицу так близко – казалось, сейчас проткнет носом, как Буратино, – и что-то себе в блокнотик время от времени выписывал и черкал.
Впечатление получалось солидное. Саша подумал, что ему тоже надо завести для этого дела специальный блокнотик, но тут же махнул рукой: какие, к черту, блокнотики… Он все не мог по-настоящему осознать, что жизнь его разрушена. О, если б можно было заснуть и до возвращения Олега не просыпаться!
«А вдруг с Олегом что-нибудь случится?!» От такой мысли у Саши едва не отнялись ноги. Но Олег был вроде бы не из тех людей, с которыми что-нибудь случается. Саша постучал по деревянной спинке кровати, чтоб не сглазить Олега, и с острой завистью посмотрел на Леву – Лева, казалось, был спокоен. Саша подумал, что Леву успокаивает любое умственное занятие. «Конечно,