– А что твоя жена делает на Мадагаскаре?
– Сейчас, кажется, снимает фильм про лемура кат-ту. Не знаю точно. Я от нее последний раз получал письмо два года тому назад.
– А я весной жениться собираюсь, – сказал Саша. – На хорошей девушке…
– Еще б дожить до весны, – заметил Лева. Он был пессимист, Саша это давно понял. А Саша был в глубине души оптимист. Его посетила отличная идея. Он сказал:
– Давай позвоним этому Фаддееву!
– Какому Фаддееву?
– Вот этому. Журналюге, который статью о Пушкине написал. И расскажем ему все. Журналисты всегда все знают. Может, он нам объяснит, почему из-за Пушкина такой кипеш. И журналисты не выдают своих источников, а то им никто ничего рассказывать не станет. Они даже у боевиков берут интервью, и ничего. Фаддеев опубликует статью, и тогда, может быть, нас не убьют. Побоятся международного скандала. И еще он может нас отвести в какое-нибудь посольство, а мы попросим политического убежища.
– Мы и сами можем пойти в какое-нибудь посольство, – сказал Лева. – Уж как-нибудь добрались бы без Фаддеева. Я, кстати, как-то видел этого Фадддева, он выступал по телевизору… Что-то про культуру… Но в посольство мы не пойдем. Там-то нас и возьмут.
– В чужом посольстве?
– Они не дадут нам войти на территорию иностранного государства. В тридцать седьмом брали у самых ворот.
После таких слов Саша замолк и понурился, но не надолго. Он стал убеждать Леву, что нужно все-таки связаться с журналистом Фаддеевым. Лева вяло возразил, что уж лучше бы с Познером, или с Венедиктовым, или, на худой конец, с Анной Политковской. Саша не знал двух последних, но Познера видал много раз по телевизору: Познер был, конечно, умный и разбирался в политике. Но Саша был не согласен с тем, что Познер лучше разберется в их проблеме. Ведь тут важно, чтобы журналист разбирался в Пушкине. А они не знали, разбирается ли Познер в Пушкине. Может, разбирается, а может, и не очень. И Лева был вынужден согласиться с Сашей. Это было для Саши лестно. Он удвоил свой напор на Леву:
– Давай позвоним! Невозможно так сидеть и не понимать, что происходит.
– Мы же ждем твоего товарища.
– Его еще четыре дня ждать. За четыре дня мы тут свихнемся.
Лева заметил, что Саша, по-видимому, уже свихнулся, если предлагает пойти на такой ужасный риск. Но мысль о том, чтобы просидеть в мерзкой комнатушке с мухами четыре дня без всякого дела и без информации, Леве тоже была тяжела. Или, быть может, он, отдалившись от Cricetus cricetus, отчасти потерял свое зверское чутье; или же сердце велело ему поступить так, как поступает Cricetus cricetus, то есть повернуться к врагу лицом и, оскалясь, перейти в наступление. . Так или иначе, Лева согласился. Они позвонили в редакцию газеты.
Им повезло: они застали Фаддеева на месте. Фаддеев сам сказал, что им повезло: