– Мне не нравится, что ты, Ева Хэдлунд, постоянно ставишь под сомнения приказы.
– А мне плевать, что нравится тебе, а что нет.
– А мне…
– Девочки, не ссорьтесь, – Батарин перевёл взгляд с Волфоллии на Еву и примирительно развел руки.
Ева фыркнула и пошла быстрее.
– Угомони свою подружку, – буркнула она, не оборачиваясь.
– Если она тебе не нравится, ты только скажи, Сед не прочь подкрепиться. – Батарин лукаво улыбнулся, шутливо толкнув Волфоллию в плечо.
– Я всё слышала. – Ева оглянулась.
– Кхм, будьте добры, ведите себя нормально. Вы на задании, – вставил Габриель. – Как малые дети.
До станции отряд шел молча. Протиснулся меж стеной и поездом. Внутри вагонов на сидениях сидели скелеты, оплетённые паутиной. Некоторые держались за руки, другие в буквальном смысле потеряли голову или части тела. Люди так и не доехали до места назначения.
– Вам не становится тоскливо от вида таких «картин»? – невзначай спросила Таньа, прервав затянувшуюся тишину.
Запахло кипящей смолой. Габриель чихнул.
– Мне вообще тоскливо от всего мира выше уровня земли. Серо, мёртво. Угнетает, – сказала Ева, выйдя вслед за Габриелем из тоннеля на станцию.
– Вам бы об одном говорить, – хмыкнул Батарин. – Настраивайтесь на позитив. В мире остался единственный ангел. Разве это не вселяет надежду?
– Успеем ли мы вовремя добраться до него? – задумчиво спросил Дэниел. Нахмурился и подошёл к краю платформы, переступив уже знакомую бурлящую лужу чего-то.
– Что там? – Габриель подошёл к Дэниелу.
– Посмотрите на это. – Он указал на блестящие разводы, покрывшие бетон тонким слоем.
Габриель внимательно изучил блестящий налёт.
– Выглядит подозрительно. Не трогайте его от греха подальше.
По очереди, члены отряда взобрались на платформу.
Батарин приказал Седеру держаться сверху, рядом с ботами-наблюдателями и сообщать, если он заметит что-то странное. Демон послушно завис под потолком, среди паутины. Его плащ трепетал на невидимом сквозняке, а цепи тихо позвякивали.
Яркие фонари «глаз» освещали старый кафель на стенах, который держался на них неизвестным образом. Местами он почернел и покрылся густой плесенью. Воздух был затхлым, пах старостью. На станции было довольно чисто. По углам крысы копошились среди консервных банок и осколков стеклянных бутылок. На одной из стен сквозняк шелестел пожелтевшими объявлениями, а выход на поверхность со станции оказался полностью заваленным кирпичом и забит досками. Огромные лоскуты паутины, ниспадающие с потолка в переплёте проводов, то и дело цеплялись за головы и плечи.
– Который час? – Дэниел присел на платформу, свесив с неё ноги, аккуратно выбрав место, чтобы не вляпаться