Когда отряд подошёл к воротам, Мила из Ловкачей приветливо помахала рукой. Её кучерявые волосы напоминали вермишель быстрого приготовления, а под маленькими глазами с длинными ресницами темнели две одинаковые родинки.
Августин из Чертователей сурово смотрел на отряд из-под рыжих кустистых бровей, играл желваками на квадратных скулах. Когда-то он был лучшим другом Батарина, а потом стал заместителем Лилит. Начал пропадать на тайных заданиях командиров, секретность которых поставил выше дружбы. Батарин же, как любопытный человек, не смог смириться с вечным увиливанием от тем разговоров. На том дружба и закончилась.
– В опасное место собрались, – басовито промолвил Августин, осведомлённый о задании отряда. Свысока смотрел на Волфоллию и косился на Батарина.
– Но с благой целью, – гордо сказала Волфоллия.
– Не лезьте на рожон. Впрочем, вы знаете.
– Не будем. Открывайте, – скомандовал Габриель, кивнув.
– Люди уже говорят о вас и вашей храбрости. – Мила положила руку на рукоятку сабли, что висела у неё на поясе. – Пускают сплетни, но то всё не важно. Знаете, что важно? – Она посмотрела на каждого проницательным взглядом карих глаз.
– Что? – Ева заинтересованно вскинула брови.
Мила дружелюбно улыбнулась:
– Возвращайтесь живыми.
– И с ангелом, – хохотнул Августин, вводя цифровой код на панели управления.
– Постараемся. – Габриель подошёл к металлической арке, служащей проходом сквозь купол.
Августин, бросив на отряд задумчивый взгляд, ввел последнюю комбинацию, и красно-синее защитное поле в проёме арки спало. На территорию сразу ворвался шум падающих капель, вой демонов, запах озона и хвои.
– Удачи вам, – Августин кивнул и пожал руку Габриелю. – Она вам понадобится.
– Спасибо, мы и так это знаем, – пробурчал Батарин. – Пойдемте уже. Седеру надоело кипеть в Котле.
– Возвращайтесь! – вдогонку последнему из отряда выкрикнула Мила, когда все вышли за пределы защитного купола. А когда Августин закрыл проход, территория слилась с окружающей местностью и превратилась в обычное поле, заросшее густой травой.
Хриплый свист ветра, раскачивающего трухлые, злобно скрипящие деревья, эхом отбивался от скалистых стен ущелья. Дождь закончился, оставив после себя грязь и лужи. Небо прояснилось. Изредка солнечные лучи поблёскивали на гладких поверхностях ботов-наблюдателей, а где-то вдали выли двухголовые койоты. Их вой всегда звучал жалобно, и из-за этого койотов иногда называли плачущими.
– А теперь, подождите, – сказал Батарин, останавливаясь у покрывшегося плесенью валуна, возле которого громоздилась