Многие из них, как и Ойунский, оказали существенное влияние на признание массой народа первых шагов неслыханного социального эксперимента – строительства коммунизма, создания органов рабоче-крестьянской власти и Красной Армии. Они поддержали во имя достижения самостоятельности своих областей – национальных регионов империи – изменение жизненного уклада их родных народов, казавшихся многим в центре страны не только далекими, но и забитыми, отсталыми и даже дикими. Вот как воспевал Платон Слепцов это время в стихотворении «Песня свободы»[56].
В мятежные, яркие дни
Наш голос подобен прибою,
Якутский народ мы ведем
К победе дорогой прямою.
В застывшие, трудные дни
Быть каждый обязан героем,
Утроим усилья свои,
Темницы и тюрьмы откроем.
Для всей плеяды большевиков из среды этнических меньшинств были важны вопросы национального самоопределения и равноправия, возвращение их народам отнятых у них земель и природных богатств, проведение ликбеза – ликвидации неграмотности и другие инициативы партии большевиков. Для Платона, который столкнулся с нищетой, с бесправием бедноты с детских лет, протест против социальной несправедливости, стремление решить вопросы благосостояния народа совпали с революционными идеями большевиков.
Насколько эти идеи переустройства и нового человека были упоительны, заразительны, насколько быстро, как пламя пожара, они обежали огромное пространство империи, по пути приобретая все новых и новых пламенных борцов, – настолько они были и утопическими. К великому разочарованию поверивших в эти идеалы, они оказались несостоятельными, став в итоге губительными для судеб этих людей. И этот злой рок, словно бумеранг, ударит по ним всего лишь через несколько лет, в конце 1920-х и в последующие годы. После создания СССР начинается выхолащивание идеи самоуправления и самостоятельности, автономный статус республик превращается в декларативный лозунг. Приверженцы этих идей, выступившие против политики союзного центра, быстро лишились власти и влияния. Часть политиков, выживших в годы красного террора и пытавшихся в условиях сталинского культа проводить свою политику, были ошельмованы и репрессированы в 1930–1940-е годы. Эта политика подавления продолжалась вплоть до смерти Сталина, а в более мягком варианте просуществовала до конца 1980-х годов.
Ойунский попытался избрать другой путь: оставаясь в советской элите, добиваться решения вопросов культуры, просвещения и науки. Он поставил в конце 1920-х годов для себя посильную задачу – создание институтов культуры и науки как гарантов развития народа.
Надо сказать, что в том,