тень человека, прячась за дерево. – Выходи, Кудрик, ты уже убит. Поднимайтесь наверх, квартира пятидесятая- устало произнес Турецкий. Калинкин стоял в дверях ванной комнаты и курил, что делал крайне редко. Турецкий заглянул в ванную через его плечо. Ванная была вся в подтеках крови. На ее дне, с растопыренными пальцами лежали отрубленные кисти рук и стопы ног. В прихожую вошли Кудрик и Петухов. – О, спортом занимаемся, – ткнул Кудрик гирю. – Тихо, не кричи! – поморщился Калинкин, дети малолетние здесь спят. Давай, Петухов, принимай, так сказать, эстафету. Убийство совершено здесь, в квартире, значит и «мокруха» эта ваша, вам дальше и флаг в руки. Убийцы задержаны. Один тот, который с гирей, второй на кухне. Ты сколько в розыске работаешь. Петухов? Год всего? Тогда на кухню не ходи. Вызывай своих, скажи, что информация о расчлененке подтвердилась. В маленькой комнате двое малолеток, когда ваши приедут, ты их разбуди и отведи к соседям. Я сейчас позвоню Рycoвy, пускай они там со следаком решают насчет уголовного дела и все, мы вас покидаем. Калинкин подошел к телефон, переговорил с Русовым. – Начальство объявило нам. всем благодарность и велело отдыхать, но я думаю, что дело это нужно довести до конца. Калинкин подошёл к пассажиру. Минуты три он пытался выяснить у него, говоря процессуальным языком, мотив этого убийства и степень участия каждого в расчленении тела. Но пассажир молчал, только хлопал красными от пьянки глазами. – Понятно, опять стойкий хмыкнул Калинкин. Он рывком поднял гирю и сгибаясь под ее тяжестью потащил гирю с прикованным к ней пассажиром на балкон. Турецкий легонько подталкивал упирающегося пассажира в район спины. На балконе Калинкин поставил гирю на хлипкое ограждение и снял с нее руку. Гиря угрожающе покачнулась. – Или я тебя отпускаю, или ты очень тихо нам рассказываешь все, о чем я тебя только что спросил, – Калинкин указательным пальцем дотронулся до гири. Она опять покачнулась, наручники угрожающе Звякнули. Пассажир дернул наручники к себе, удерживая гирю на ограждении и монотонно забубнил. – Я ее убил! Я! Мы втроем сидели на кухне и пили. Мне мой приятель, который на кухне. Серега его зовут, сказал, что мне моя изменяет. Я ее и ударил ножом в горло. Тогда Серега сказал, что нужно труп разрубить и спрятать по частям в разных местах. Мы затащили ее в ванную и там я все разрубил топором. Топор где? – спросил Калинкин. Топор выбросил в мусоросборник около дома. Серега еще посоветовал отрубить руки и ноги, чтобы менты труп не опознали, когда найдут. Я так и сделал, только голову сам придумал отрезать. Потом части тела, мы упаковали в две сумки, я поймал какого-то «лоха» на «тачке» и отвез все в Питер, труп я сбросил в подвал дома 41 по бульвару Изобретателей, я в этом доме раньше жил. Труп и теперь там лежит. – Это мы знаем, – прервал пассажира Турецкий, – а чьи дети там, в комнате маленькой? – Мои дети, наши с Аней, – поправил себя пассажир. – И где они были, когда вы тут…? Далее
