Анна Логвиновна (так очень труднопроизносимо звали учительницу) узнав, что я умею читать, спросила, читал ли я букварь. Услышав мое «нет» предложила мне почитать. Я небрежно прочитал в один присест чуть ли не весь букварь, поразив ее до глубины души, просчитал до сорока и готов был считать и дальше, если бы учительница меня не остановила, и был принят в первый класс условно. Сердце мое было переполнено радостью и я нетерпеливо начал считать денёчки, оставшиеся до школы.
8. Школа
В ночь на 1 сентября 1942 года нас разбудили взрывы и завывания самолетов. Мы выскочили во двор и заворожено смотрели в небо в сторону центра города, где шел большой воздушный бой, натужно ревели моторы, небо красиво прочерчивали белые, зеленые и красные следы трассирующих пуль, неистово носились по небу палки прожекторных лучей, пытаясь на ощупь в темноте поймать какой-нибудь немецкий самолет. И вдруг я явно увидел взрыв на вершине горы, и сразу же после взрыва начался сильный пожар, на фоне которого отчетливо был виден черный контур школы. Я был убежден, что бомба упала прямо на мою школу, и расплакался от страха за неё и от досады (как же я теперь пойду в первый класс?), а мама меня убеждала и утешала, что бомба упала где-то далеко в центре города, и это только так кажется, что школа горит, а на самом деле – она цела. Утром с ночной смены пришел папа. Он успокоил маму и меня, заверив, что на завод бомбы не попали и что школа моя, слава богу, цела и невредима.
И вот на следующий день я с мамой за руку, сверкая новыми ботинками, которые сшил мне наш сосед-шорник Сапрыкин, пошел в первый класс. Мама сдала меня учительнице и ушла, а я остался совсем один среди всех орущих, бегающих и прыгающих детей. В классе учительница отделила мальчиков от девочек, построила всех по росту в два ряда в проходах между черными партами, а потом рассадила всех так, чтобы за каждой партой сидели мальчик с девочкой и чтоб на передних партах оказались самые низенькие. Я, конечно, оказался на первой парте, а рядом со мной – такого же роста девочка. В первый же день Анна Логвиновна рассказала нам, как надо вести себя в школе (слушать ее надо, сложа руки на парте, и не крутить головой по сторонам), и мы долго репетировали, как приветствовать ее и других входящих в класс преподавателей: молча встать, не хлопая откидными крышками парт, затем по команде молча сесть и тоже не хлопать крышками. В первые дни я так четко выполнял все эти инструкции, что учительница высказала маме опасения, что я все-таки до школы не дорос – слишком тихий.
Вскоре учительница раздала каждому ученику по две тетрадки: одну «в три косые линейки», другую в клеточку, а также по резинке и по одному простому карандашу. Раздала она и буквари, предупредив, что из-за нехватки учебников – один букварь на двоих. С Шурой, соседкой по парте, у меня сразу же наладились