Маркиза помедлила, прежде чем ответить. Беллатор прекрасно знал, о чем она думала: во дворце он сможет беспрепятственно приходить к ней, когда ему вздумается. Что ж, в этом она была права. Ему и в самом деле этого отчаянно хотелось.
– Благодарю вас за заботу, ваша честь. Но мне приятнее жить в собственном доме. – Мягко извинилась она, понимая, что обижает его этим отказом.
– Как вам будет угодно, маркиза, – его голос звучал сухо, и она осознала, что он недоволен. Но ей не хотелось попадать от него в столь полную зависимость. – Но обещайте мне, что немедленно уедете во дворец, лишь возникнет хоть малейшая опасность. Вы можете взять с собой весь свой штат прислуги. Насколько я понял, они все у вас очень давно?
Никто из лакеев не сделал ни жеста, но Беллатор был уверен, что они слушают его слова с предельным вниманием.
– Хорошо, – согласилась маркиза, ведь согласие ни к чему не обязывало, – если возникнет необходимость, я так и сделаю.
Завтрак подошел к концу. Беллатор надеялся, что перед расставанием Росита останется с нем наедине, но она, похоже, твердо решила этого не допустить.
Тогда он предложил сам:
– Вы не покажете мне на прощанье свой розарий? Отец увлекается розами и разыскивает новые сорта для своего. Возможно, я что-нибудь найду у вас. Если вы не против, конечно.
Увлекаться розами в такое смутное время было по меньшей мере странно, но маркиза ничего не сказала по этому поводу. Она прекрасно понимала, что розы – только предлог, чтоб остаться с ней наедине.
– Конечно, с удовольствием! – ответила, как и положено гостеприимной хозяйке. – У меня в самом деле есть интересные сорта, выведенные моим садовником.
Они вышли в парк и, неторопливо беседуя о пустяках, как и положено малознакомым людям, направились к розарию. Если маркиза надеялась, что там будет садовник с помощниками, то ее надежды не оправдались. Розарий был пуст. Едва они зашли в закрытый павильон, как Беллатор взял ее за руки и требовательно спросил:
– Когда мы с тобой увидимся вновь? И учти, отказов я не приемлю!
Маркиза, желавшая и впрямь сказать, что встречаться им больше не нужно, что это ни к чему и попросту неприлично, стушевалась.
– Нам с тобой и вправду не должно больше встречаться! – ее голос звучал неуверенно и даже беспомощно. – Это нехорошо.
– Тебе было плохо со мной этой ночью? – прямо спросил он.
Она покраснела, но ответила так же откровенно:
– Вы прекрасно знаете, что нет! Вы открыли мне такие стороны жизни и наслаждения, о которых я и не подозревала. Но…
– Тогда никаких «но»! – резко прервал он ее. – И зови меня просто Беллатор, – потребовал он и страстно пообещал: – Я не могу приезжать каждый день, но буду делать это так часто, как смогу. Твое окно на первом этаже, забраться в него никакого труда не составляет. Я буду оставлять свою лошадь неподалеку и приходить к тебе. Когда от тебя уходит твоя камеристка?
– У меня нет камеристки. Я не люблю, когда меня касаются чужие