– Это будет трехмачтовый гальюн, – объявил Гриша.
«Гальюн» нарекли «Испаньолой». Он лежал на берегу, метрах в двух от воды, и был, несомненно, самым грозным из всех пиратских судов, когда-либо лежавших так близко от киржаткинских волн. Оставалось только дождаться прилива, чтобы спустить корабль на воду. Пираты взобрались на борт, в этот момент выяснилось, что они расходятся во мнении, какой конец судна следует считать носом, а какой – кормой. Гриша бросил в воду щепку, она поплыла направо.
– Значит, – сказал Гриша, – «Испаньола» тоже поплывет туда, а поэтому нос у нее – тут.
Передние два поддона было решено назначить камбузом и клотиком, а задние – кают-компанией и румпелем. Что такое «румпель» и «клотик» Гриша не помнил, но сказал, что у корабля они обязательно должны быть, если, конечно, вы не хотите потонуть и пойти на корм рыбам.
– Еще у корабля бывает бак, – вспомнил он. – Бак тоже нужен.
Вовка вспомнил, что у них на участке вроде бы лежит бак, но в нем вода для поливки огорода. Еще есть канистра, она пустая.
– Нет, канистра не подойдет, – решительно отверг канистру Гриша. – На пиратских кораблях не бывает канистров. Это на испанских – сколько угодно… А вот без чего нам не обойтись, так это без трюма. Куда мы, спрашивается, будем складывать награбленные сокровища?
Они спешно отправились назад в Антоновку, на поиски трюма. Гриша все время поторапливал Вовку, чтобы не прозевать прилив. Наконец трюм нашелся, это был старый фанерный ящик, валявшийся на задворках магазина. Вернувшись с добычей, довольные пираты установили трюм в кают-компании. Капитан уселся на него сверху.
Между тем прилив и не думал начинаться. Очевидно, в этих широтах с приливами было туго.
– Мы так прождем до осени, – задумчиво произнес Гриша, поглядывая на акваторию Киржатки из-под пиратской повязки. – Придется сталкивать судно вручную.
Они отыскали пару шестов, поддели «Испаньолу» под правый борт и кое-как сумели спихнуть ее в воду. Потом они запрыгнули на палубу. «Испаньола» поначалу немного просела и зачерпнула воды, но потом выправилась, вода качалась вровень с ватерлинией. Вовка, у которого не было пиратских ботфорт, зачерпнул соленых вод Киржатки в свои пиратские сандалики, Гриша предложил считать это морским крещением. Вовка снял сандалии и положил их для сохранности в трюм.
Они пару раз оттолкнулись шестами и взяли курс фордевинд. Вот тут-то и выяснилось, что главный боцман не создан для моря. Оказавшись вдали от родных берегов, он уселся посреди палубы, вцепился пальцами в щели между досок и испуганно озирался по сторонам. Он не умел стоять на качающейся палубе и смеяться в лицо штормам, он был береговой крысой.
– Гриш, а Гриш, – захныкал главный боцман. – Давай к берегу, а?
Гриша попытался уговорить боцмана, он обрисовал ему открывающиеся перед ними перспективы. Сокровища уже просятся к ним в руки, осталось