Эльза приготовила уже лыжи для себя и для меня. Попробовали надеть эти лыжи на валенки, валенки она мне дала. Крепления проверили. Потом всё связали. Она, видимо, ездила не первый раз, поэтому у неё всё было как бы на ходу. В рюкзак она положила всё необходимое и для нас, и для предполагаемых хозяев (гостинцы же надо было дать, прежде чем там ночевать или жить). Я говорю: ну, давай мне этот рюкзак. (И я надел на спину рюкзак.)
Мы сели на электричку, доехали до станции Турист. Вышли и пошли налево, там оказалась высоченная, хотя и пологая гора, пешком по ней можно было идти, но на лыжах уже нельзя, потому что катишься вниз. Эта станция Турист считалась зоной отдыха и всяких спортивных соревнований. Местность была очень красивая – с этой горы виднелась следующая гора, потом следующая, между ними находились впадины, потом шли какие-то перевалы, и всё это терялось вдали. Какое-то необыкновенное было место, будто специально созданное для катания на лыжах.
Дошли мы до верха, встали на лыжи и поехали вниз. И вдруг у Эльзы на правой лыжне лопнуло крепление, и она не могла дальше ехать. Я наклонился, стал ей поправлять это крепление на ноге, затянул, подтянул, в общем, сделал. И Эльза, видимо, настолько запомнила этот момент, что потом уже, после окончания школы, я на одной из выставок увидел её картину, в точности изображающую всю ту обстановку – и стоящую на лыжах девушку, и поправляющего ей крепление юношу, и лыжников вокруг.
Поехали мы с ней дальше. Долго ехали какими-то перелесками, какими-то длинными аллеями насаженных берёз, и вот уже солнце село, стало смеркаться. Потом наступили сумерки, пошёл снежочек, мы, конечно, уже стали замерзать. И видим перед собой деревню. Чуть ли не в первую же дверь Эльза постучала и спрашивает: можно у вас остановиться? Мы художники, из Москвы приехали. (Там женщина отвечает: пожалуйста, заходите, только тесно у нас.) Эльза достала продукты, угостила хозяйку, та была рада. Она поставила нам картошку горячую, ещё что-то, в общем, мы покушали и согрелись. И так мы сидели в этой уютной избе, валенки поставили сушить к печке, а потом хозяйка спрашивает: куда же мне вас положить спать? (Она видит, что мы как бы вместе, и подумала, что мы, наверно, жених и невеста.) И говорит: вот там комнатка есть и одна кровать большая, ложитесь туда.
Эльза ничего не сказала и легла одетая на кровать. Я тоже в одежде лёг. Лежим, молчим. А потом я свою руку как бы хотел на неё положить. А она вдруг резко говорит: все вы, мужики, такие, все вы одинаковые…
Это меня просто сразило. Её слова показались мне такими обидными, что я тут же вскочил, надел валенки, выбежал во двор и побежал вниз по горе… в общем, со мной случился какой-то приступ психоза. Я бежал не разбирая дороги