«Орел» в походе и в бою. Воспоминания и донесения участников Русско-японской войны на море в 1904–1905 годах. Сборник. Читать онлайн. Newlib. NEWLIB.NET

Автор: Сборник
Издательство: Гангут
Серия: Помни войну
Жанр произведения: Биографии и Мемуары
Год издания: 0
isbn: 978-5-904180-92-8
Скачать книгу
бросало на крупной зыби так, что трезвому было трудно садиться, а не то, что пьяному.

      Что мне было делать? Тут вдруг пришла мне гениальная мысль, я приказал унтер-офицеру обвязывать пьяных беседочным узлом и спускать их на баркас, как мешки, Таким образом, благополучно были спущены двое. Третий, некто Племьянов, совался все это время помогать и смешил команду, а меня приводил в бешенство. Наконец я добрался и до него. Но тут он вдруг заартачился и стал сопротивляться вязавшим его людям. Я был взбешен до того, что весь дрожал, и мне стало невероятных усилий сдержаться, чтобы не избить его тут же. Я подошел к нему вплотную и крикнул ему: «Если ты не перестанешь артачиться е… т… м… (в рукописи вымарано. – К.Н.), то я тебя выброшу за борт»! Видно, тон мой был очень решительный и, действительно, в эту минуту я готов был убить его, потому что он сразу замолчал, затем заплакал, опустился на одно колено и сказал: «За борт? Бросайте! Что ж бросайте! Что наша жизнь – тьфу!». Затем вдруг пришел в ярость и стал сыпать такими проклятиями и ругательствами, что волос дыбом становился. Я дал знак спускать его.

      Когда он очутился в баркасе и освободился от конца, то схватил громадный пустой анкерок и пустил его в унтер-офицера, но тот увернулся, и анкерок попал в другого пьяного, лежащего пластом на дне баркаса. Этот только приподнял голову и промычал что-то в ответ, а удар был такой, что мог сшибить с ног геркулеса. Видя, что дело заходит далеко, я приказал баркасному унтер-офицеру связать его по рукам и ногам. Когда Прокопенко подошел к нему с ворсой в руках, сидевший с ним рядом машинист вырвал у него из рук ворсу. В баркасе никто не пошевелился, чтобы помочь Прокопенко, которой остановился в нерешительности. А Племьянов уже открыто бранил меня матерными словами, честил командира, честил весь флот. Положение мое было незавидное. А тут еще на мостике собрались пароходные офицеры и с любопытством смотрели, что будет дальше. Надо было принять самые решительные меры.

      Меня опять осенила гениальная мысль. Я воспользовался антагонизмом [между] машинной и строевой командами, и т. к. Племьянов был строевой, то я быстро выбрал из остающейся на пароходе машинной команды 4 человек и приказал им немедленно во что бы то ни стало связать Племьянова и положить его под банки, машинисты быстро спустились в баркас, и повалив Племьянова, скрутили ему назад руки, связали их, затем ноги и бросили его под банки, откуда все еще продолжала литься ужасная ругань. Чтобы не подвергаться оскорблениям пьяного матроса, я переменил свое первоначальное намерение сесть в баркас и приказал паровому катеру подать к трапу, затем взяв на буксир баркас, я вернулся на броненосец.

      Едва я вышел из катера, как приказано было снова подать катер к трапу, и в него сел командир, отправившийся затем на белый «Орел». Оказалось, что он серьезно заболел в предыдущую ночь, и взамен его пока назначается на завтра (завтра идем в море на стрельбу) Клапье-де-Колонг[111]. В то время как командир садился и отваливал, из баркаса неслась ругань моего Племьянова. Командир только морщился.


<p>111</p>

Клапье-де-Колонг Константин Константинович (1859–1944). Окончил МКК в 1878 г. Участник подавления «боксерского» восстания в Китае. Капитан 1 ранга (1903). Флаг-капитан штаба адмирала Рожественского. В 1906 г. приговорен к расстрелу за сдачу миноносца «Бедовый» японцам. Расстрел заменен исключением из службы без лишения чинов. Проживал в своем поместье в Эстонии, затем эмигрировал в Германию. – К.Н.