По окну пробежала легкая тень. Кащей обернулся – несколько окон покрылись морозными узорами чуть сильнее остальных.
– Похоже, нас подслушивали, – заметила Яга.
– Ни малейших сомнений, – согласился Кащей. – Вижу, Снежана настроилась серьезно.
– Да-да… – Яга покачала головой. – Дворцовый вопрос может испортить хорошего человека, а плохого и вовсе превратит в отъявленного злодея.
– Еще бы, такие хоромы! – Кащей обвел глазами зал, набитый механическими и электронными приборами и деталями. Снежная Королева долго ругалась бы на эту гору бесполезных с ее точки зрения приспособлений.
Попрощавшись с Ягой, Кащей не стал откладывать дело в долгий ящик. Он проверил запасы в кармашках плаща, прикрепил шпагоплеть к поясу и отправился на взлетную площадку к ковру-самолету.
Обычно новые указы короля Корбула Третьего зачитывали в полдень понедельника, предварительно пригласив или банально согнав жителей города на главную площадь. Все остальное время на площади работал городской рынок, и его окрестности оглашали призывные речи торговцев практически всем на свете.
Два студента восемнадцати лет, однокурсники и друзья с детства, Фармавир и Баррагин едва дождались перерыва между занятиями и торопливым шагом отправились из здания университета на располагавшийся неподалеку от него городской рынок, чтобы купить себе немного еды и на какое-то время утолить вечный студенческий голод. Баррагин как раз получил немного денег за проделанную на днях работу и решил купить себе и другу с десяток лепешек. На большее оплата не тянула: труд студентов считался самым неблагодарным и оплачивался минимальными суммами, которые только могли прийти в голову жадным до денег работодателям. И по этой прозаической причине бывшие студенты, становясь управленцами, припоминали торговому люду его жадность и устраивали поборы, снимая с торговцев по три шкуры. Противостояние управленцев и торговцев продолжалось веками, и пока еще никто не мог одержать в нем полную и безоговорочную победу.
– Шикуете? Поздравляю! – восторженно отозвался торговец на просьбу Баррагина продать ровно десять лепешек. Баррагин чуть было не ляпнул, что это на весь курс, но решил, что продавца его слова не разжалобят, а только раззадорят, и торговец душу продаст, но непременно попытается увидеть, как три с лишним сотни студентов пытаются наесться крошечным количеством еды. Шутка сама по себе вышла бы неплохая, но торговец отличался не только отличными кулинарными способностями, но и редкой злопамятностью, а Баррагину не хотелось бы получить запеченный в какой-нибудь лепешке камешек и сломать зуб.
– Нам теперь вместо оценки «отлично» выдают деньги ровно на одну лепешку, – пошутил Фармавир.
– Даже так? – удивился торговец, вытер руки о заляпанный в муке фартук. – Везет вам, молодежь! В мои студенческие времена отличная учеба ничем особым не поощрялась, зато за низкие оценки щедро