– Не знаю, но за четыре тысячи ночей можно многому научиться.
– Четыре тысячи! Неужели мы так долго живем?
– Больше, глупенькая.
– Куда уходят дни? – В тонкой улыбке Спэрроу крылась такая сладость. Такая же сладкая, как аромат в саду, и такая же нежная. Сарай невольно подумала – до чего же подруге подходит ее дар. Орхидейная ведьма, как они ее прозвали. Спэрроу чувствовала пульсацию жизни в растениях и выхаживала их, чтобы заставить расти. Она, как подумала Сарай, весна, олицетворенная в человеке.
Дар Руби тоже воплощал ее натуру: горящий как маяк костер; как лесной пожар, вышедший из-под контроля. А Минья с Фералом – подходили ли им их таланты? Сарай не нравилась эта мысль: ведь если их дары действительно говорили о некоей существенной правде об их душах, то что же ее дар говорил о ней?
– Я просто подумала, – продолжила Спэрроу, – как наша жизнь наяву похожа на цитадель. Замкнутая. В закрытом помещении, без неба. Но сон – он как сад. Можно выйти из своей темницы и почувствовать вокруг себя небо. Во сне можно оказаться где угодно. Можно быть свободным. Ты тоже этого заслуживаешь, Сарай.
– Если цитадель наша темница, то и наше прибежище. – Она оторвала белый цветок от стебля и уронила его в миску Спэрроу. – Так же обстоят дела с люлькой. – Пусть для нее сон и был серой пустошью, она знала, что скрывалось за безопасным кругом люльки, и радовалась серости. – Кроме того, мои сны не похожи на сад.
Она пыталась не завидовать снам Спэрроу – или ее дару, который был простым и прекрасным – в отличие от ее.
– Может, однажды они им и станут, – предположила Спэрроу.
– Возможно, – не стала спорить Сарай, и еще никогда надежда не казалась ей такой ложью. – Пошли ужинать, – сказала она, и обе девушки пошли внутрь.
– Добрый вечер, дети, – поприветствовала их Младшая Эллен, вынося из кухни супницу. Как и Старшая Эллен, Младшая была с ними с самого начала. Она тоже работала в яслях цитадели, и поскольку Эллен было две, их требовалось как-то различать. Одна была больше по размеру и статусу, и сам Скатис – бог монстров и верховный лорд Мезартима – окрестил их Старшей и Младшей.
Когда перед Руби поставили ужин, она горько вздохнула:
– Кимрильский суп. Опять! – Она набрала ложку и позволила ей по капле вылиться обратно в миску. Суп был бежевым и жидким, как сточная вода. – Знаете что? Это чистилищный суп! – Повернулась к Спэрроу и спросила: – Ты не могла бы вырастить нам что-то новое?
– Конечно могла бы, – ответила та с едкостью в голосе, которой не было, когда она общалась с Сарай, – если бы мой талант заключался в том, чтобы создавать семена из воздуха. – Девушка изящно глотнула супа с ложки. – Но увы.
Спэрроу могла выращивать, но ей нужно с чего-то начинать. Большую часть времени сад цитадели был декоративным – полным экзотических цветов и с небольшим количеством чего-либо съедобного. Им повезло, что некий старый садовник сделал небольшой огород с травами, свежей зеленью и несколькими