Спэрроу не разделяла ее веселья. Расстроившись, девушка развернулась на босой пятке и кинулась обратно в сад.
Руби посмотрела на Сарай.
– Да что с ней не так? – спросила она, совершенно не замечая того, о чем Сарай догадалась много месяцев назад: что любовь Спэрроу к Фералу сменилась с сестринских чувств, которые испытывали они все, на нечто… ну, цитируя Руби… более теплое. Сарай не собиралась объяснять это Руби – или Фералу, который находился в таком же неведении. Это лишь один из нюансов взросления, который усложнял им жизнь.
Девушка хлопнула себя по мокрой сорочке и вздохнула. Хотя ее была темно-серого цвета и не стала такой прозрачной, как у Руби, но все равно хотелось переодеться.
– Уже почти время ужина, – обратилась к ней Сарай. – Предлагаю тебе высушиться.
Руби оглядела себя, затем лукаво покосилась на Сарай.
– Хорошо, – ответила она, и девушка увидела многозначительные искорки в ее глазах.
– Не так… – начала Сарай, но было слишком поздно.
Руби вспыхнула пламенем. Сарай отшатнулась от потока жара, пока Руби охватил потрескивающий ярко-оранжевый столб огня. Он разгорелся за долю секунды, словно ламповое масло, поцелованное искрой, а вот затихал медленно – пламя затихало, пока сквозь него не стал виден силуэт девушки, ее плоть один за другим поглощала язычки огня. Ее глаза стали последним огненным резервуаром, пылая так же красно, как ее имя, из-за чего на секунду она стала похожей на храмовую икону злой богини, а затем вдруг обернулась самой собой – и только собой, в пепельных ошметках сорочки.
По очевидным причинам ее прозвали Костром. В то время как маленький Ферал приносил неудобства, маленькая Руби владела более опасным даром, обостренным изменчивостью ее характера. Хорошо, что их няни уже были мертвы. Призраки не возгорались, как и мезартиум, так что риска, что она сожжет всю цитадель, не было.
– Сухенькая, – пропела девушка и не соврала. Ее нетронутые огнем волосы снова растрепались, все еще потрескивая от движения пламени, и Сарай знала: если к ним прикоснуться, на ощупь они будут как кучка угольков, равно как и голая кожа девушки. Она покачала головой, радуясь, что Спэрроу пропустила это зрелище.
Ферал до сих пор стоял к ним спиной.
– Скажи, когда можно будет смотреть, – попросил он скучающим тоном.
– Только зря сорочку сожгла, – упрекнула Сарай Руби.
Та пожала плечами:
– Какая разница? Мы все равно не доживем до того дня, когда они закончатся.
Ее тон был таким безмятежным, небрежным, что эти слова пробили все преграды Сарай и пронзили сердца. Потрясли больше, чем ледяной дождь.
«Мы все равно не доживем…»
– Руби!
Ферал, поразившись не меньше, обернулся, наплевав на то, что девушка голая:
– Ты действительно так считаешь?
– А вы нет? – Руби выглядела искренне