Желтым воском затекло.
В снег скатилася звезда…
Холода,
Холода.
Черный тополь
Не белый цвет и черный цвет
Зимы сухой и спелой —
Тот день апрельский был одет
Одной лишь краской – серой.
Она ложилась на снега,
На березняк сторукий,
На серой морде битюга
Лежала серой скукой.
Лишь черный тополь был один —
Весенний, черный, влажный.
И черный ворон, нелюдим,
Сидел на ветке, важный.
Стекали ветки как струи,
К стволу сбегали сучья,
Как будто черные ручьи,
Рожденные под тучей.
Подобен тополь был к тому ж
И молнии застывшей,
От серых туч до серых луж
Весь город пригвоздившей.
Им оттенялась белизна
На этом сером фоне.
И вдруг, почуяв, что весна,
Тревожно ржали кони.
И было все на волоске,
И думало, и ждало,
И, словно жилка на виске,
Чуть слышно трепетало —
И талый снег, и серый цвет,
И той весны начало.
Слепые
Слепые в крематории
Играют каждый день.
Конец любой истории
И завершенье дел
Проходит перед ними,
Незрячими, больными.
А музыка? А музыка —
Она слепей слепых.
Иначе различала бы,
Кому направить жалобы,
Иначе бы не трогала
Случайных и любых,
Иначе бы не трогала
Тех, кто толкутся около…
Но музыка не знает
Заказанных путей.
И сердце распирает
В нем скрытый Прометей.
И воют сталактиты
В органовой пещере.
С главою непокрытой
Стоят сыны и дщери,
Без всякой аллегории
Почуяв смерти тень.
…Слепые в крематории
Играют каждый день.
Презренье
Презренье к себе и презренье к тебе
За то, что так поздно явилось прозренье!
За грехопаденье – презренье судьбе,
Презренье душе за елей примиренья.
Презренье руке за пожатье врагам,
Презренье устам за оковы молчанья,
Презренье согнувшим колени ногам,
И горлу, где не прекратилось дыханье,
И шее, согбенной, как выя коня,
Ушам, постепенно лишившимся слуха, —
Презренье всему, что творило меня
Из плоти трусливой и рабского духа.
Солдатская песня. Из драмы «Сухое пламя»
Вот поле, поле, поле.
А что растет на поле?
Одна трава, не боле,
Одна трава, не боле.
А что свистит над полем?
Свистят над полем пули —
Железные грады.
А кто идет по полю?
Военные отряды,
Военные отряды.
Идут