– И не забудь вымыть руки, – добавил Кронос. – И плащ сними.
Он протянул руку, обнял Сиири за плечи и подтолкнул к выходу из комнаты. Она снова попыталась объясниться, но Кронос покачал головой.
– Хорошо, – донёсся до них бесстрастный голос. – Проследи, чтобы она ничего не украла.
И опять Сиири не успела сказать всё, что думает. Кронос буквально втолкнул её в Мир грёз, и она сама не заметила, как паркетный пол под ногами сменился чёрным мрамором, устланным молочный дымкой. Дверь в мир людей с негромким скрипом закрылась.
– Это уже переходит все границы, – вспыхнула богиня войны. – Я…
– Я мог сам пересказать тебе это, – бесстрастно сказал Кронос и осторожным движением развернул Сиири лицом к себе. – Я хотел, чтобы ты увидела его таким. Мне нужна помощь. Я не справляюсь, а это по твоей части.
– По моей части человеческое тело, а не мерзкий характер, – буркнула Сиири
Она оглянулась по сторонам. Главный зал пустовал; похоже, братья и сёстры решили разойтись по своим комнатушкам. Что же, прекрасно. Никто не будет мешать разговору с главным жрецом, Алексеем. Он должен как можно скорее передать приказ рекрутерам и действующим героям, и…
– Это не мерзкий характер, – сказал Кронос. – Это что-то другое. Он давно ведёт себя странно.
Сиири снова беспокойно оглянулась по сторонам, посмотрела на Видящий кристалл – огромный хрустальный шар в два человеческих роста, расположенный в центре зала. Через него боги могли заглянуть в мир людей – правда, только картинкой, без звука – и сейчас он был совершенно свободен. Отвлекаться на ерунду не хотелось.
– Напомни мне чуть позже, ладно? – Сиири потрепала Кроноса по плечу и натянуто улыбнулась. – Я закончу дела с мальчиком и помогу, чем смогу.
Брат ответил многозначительным взглядом, но Сиири уже не обращала на него внимания. Быстро выкинула из головы всё, что связано с противным стариком, и поспешила к кристаллу, на ходу подключая связь с главным жрецом. Опасен ли мальчик или нет, правда ли он избранник мироздания, или Видящий выдумал всё это – покажет время. Сначала его надо отыскать. И как можно скорее привезти в академию…
«Героя звали Элиот Кэмпбелл. Он был высок, хорош собой, силён и смел. И, едва увидев его, синьорина София чуть не лишилась чувств от восхищения…»
Фу. Как пошло и некрасиво. Элиот зачеркнул последние строки, отбросил ручку на стол и с силой отодвинул от себя тетрадь. Она отъехала за край круга, освещаемого настольной лампой, и скрылась в темноте ночной комнаты.
И почему никто не предупреждал его, что писателем быть так трудно, с тоской подумал Элиот. Что персонажи выглядят глупыми и ненастоящими, что то, что ты сам написал минуту назад в порыве вдохновения, после прочтения может показаться мерзким и тошнотворным. И как с этим справлялись такие великие авторы, как Данте Алигьери, Умберто Эко, Габриэле Д’Аннунцио и Джованни Боккачо? Почему их речь льётся серебристым ручьём, порхает яркой