– Что за базар, Ровшан? – недовольно поморщился Бандера. Его быстро утомлял дипломатический этикет, и он не мог долго сдерживать свой нервный, злой норов.
– Твои «шестерки» ментов на мой груз навели.
Так и было. Людям Бандеры пришлось срочно откупаться от уголовного розыска. И они сдали случайно попавшую к ним информацию о партии наркотиков, которую азербайджанцы получали из Москвы.
– За базар ведь отвечать надо, Ровшан. Такая предъява! Ты ее и обосновать можешь?
– Бандера, я же не мент. Мне тебя колоть не надо. Просто нехорошо так.
– Ах, нехорошо, – кивнул вор в законе. – Скажи тогда, откуда «елочка» в Питере?
– Какая «елочка»?
– Твои притаранили ее в Питер. – Бандера покраснел и подался к Амарову. Тот спокойно приглаживал усы. Он имел неистощимые запасы самообладания. – А вот это действительно крутой навар! И тебя там не должно быть!
– Зря злишься, дорогой. «Елочка»… Помню. Нам продали. Мы купили и тоже продали. Право имели.
– Ты купил то, что украли у меня. Дюк тебе «елочку» продал?
Амаров неопределенно пожал плечами.
– Он, петух! – Бандера сжал кулак.
– Не о том говорим. Важно не то, что прошло. Важно то, что будет.
– И что будет?
– Дело большое. Дело серьезное. Я старый мудрый горец, Бандера. Я понимаю, что такое «елочка». Ты один ее не поднимешь. С друзьями веселее.
– Уж не в компанию ли метишь?
– У меня лучшие каналы. Лучшие распространители. Процент возьму божеский.
– То есть что-то и мне оставишь. На бедность, да?
– Почти все оставлю… Доставка, реализация, оптовая и розничная торговля – все в наших руках, – Амаров взял с вазы яблоко и начал резать его ножом с красивой инкрустированной перламутровой ручкой. – Тебе же нужно заново всю систему создавать. Больше потеряешь… И еще – канал на Восток открою. Ты знаешь, какие это деньги, Бандера.
– Ах ты, басурманья душонка, – вскипел вор в законе. – Ты что, хозяин здесь? Вот он, хозяин! Вот! – Он ударил себя в грудь. И сжал кружку так, что казалось, сейчас опустит ее на голову собеседника.
Но Амаров знал – Бандера никогда не сделает этого. Нрав у него, конечно, дурной, но контролировать себя вор в законе умеет. Иначе был бы мертв давным-давно.
– А я думал, ты мой брат, – вздохнул Амаров.
– Ишак горный твой брат.
Азербайджанец слегка побледнел, но тут же овладел собой.
– Эх, Бандера. Нехорошо говоришь. Некультурно. Язык твой – враг твой. – Он с силой вонзил нож в полированный стол. И поднялся с кресла.
Когда Влад шутил, что едет на курорт, был недалек от истины. Дом, служивший Бандере базой, в недавнем прошлом принимал гостей хлебосольного обкома партии. Потом в процессе борьбы с привилегиями он долго переходил от одной жульнической организации к другой. В этот период здесь закатывались такие буйные оргии, что чертям становилось тошно и они в испуге хоронились на дне бескрайних окрестных болот. Сюда пару раз