– Ага! Ладно врать-то!
Маленький лорд стойко выдержал насмешку:
– Все сперва думали, что это неправда. Мистер Хоббс даже решил, что со мной случился солнечный удар. Сначала это мне не нравилось, но теперь я привык, и мне даже приятно. Нынешний граф – мой дедушка, и он хочет, чтобы я делал все, что пожелаю. Он очень добрый, хотя и граф, и он прислал мне много денег с мистером Хэвишемом. Я принес немного, чтобы вы выкупили у Джека свою долю.
Буквально через полчаса Дик стал хозяином своего дела, владельцем нескольких новых щеток и самой удивительной вывески. Ему было так же трудно поверить в свое счастье, как и торговке яблоками: он чувствовал себя так, будто в любую минуту может очнуться ото сна. Казалось, он едва понимал, что с ним происходит, но тут Седрик, собираясь уходить, протянул ему руку на прощание.
– Итак, прощайте, – сказал он, в его голосе слышалась легкая дрожь, хотя он и старался говорить твердо. – Я надеюсь, что ваше дело будет успешным!.. Я должен уехать и покинуть вас, но, может быть, вернусь, когда буду графом… И мне очень хочется, чтобы вы писали мне, потому что мы всегда были хорошими друзьями. Вот адрес, куда надо посылать письма, – и он протянул Дику клочок бумаги. – А мое имя теперь уже не Седрик Эррол, а лорд Фаунтлерой. И… и… прощайте, Дик…
Дик заморгал глазами, и его ресницы сделались влажными. Он был необразованным чистильщиком обуви, ему было трудно высказать то, что он чувствовал. Он и не пытался ничего говорить, а только моргал глазами и глотал неожиданно подступивший к горлу комок.
– Жаль, что вы уезжаете от нас, – наконец произнес он хриплым голосом, затем посмотрел на мистера Хэвишема и, дотронувшись до своей шляпы, сказал: – Благодарю вас, сэр, за то, что вы привели его сюда, и за то, что вы сделали… Он… он такой забавный малютка, такой удивительный человечек…
Седрик с адвокатом ушли, а чистильщик все смотрел им вслед грустным, ласковым взглядом, и в его глазах все еще стоял туман, и комок все так же сдавливал горло при виде маленькой фигурки, бодро шагавшей рядом со своим высоким провожатым.
До самого отъезда юный лорд все свободное время проводил в лавке мистера Хоббса.
Бакалейщик погрузился в уныние, он буквально пал духом.
Когда мальчик принес ему прощальный подарок в виде золотых часов с цепочкой, мистер Хоббс не сумел надлежащим образом выразить свою признательность. Он положил футляр на свои могучие колени и несколько раз громко высморкался.
– Там, внутри футляра, написаны слова, – сказал Седрик. – Я сам объяснил тому человеку, что он должен написать: «От старинного друга, лорда Фаунтлероя, мистеру Хоббсу. Взглянув на часы, вспомните меня». Я не хочу, чтобы вы меня забыли!
Мистер Хоббс опять громко высморкался.
– Я не забуду тебя, – сказал он слегка охрипшим голосом, таким же, как говорил, прощаясь, Дик. – И ты не забудь меня, когда попадешь к английским аристократам…
– С кем бы я ни был, я не забуду вас! – заверил своего