Получилось так, что Джо забрался в тележку, оставленную кем-то в коридоре, и сидел в ней все это время никем не замеченный (вряд ли он заплатил поварихам за молчание), пока его не отвезли сначала на кухню, где нагрузили тарелками, а затем в столовую. Джо, вне всяких сомнений, стал величайшей находкой в истории детского сада. Как Америка, открытая Колумбом. Как пенициллин, полученный Флемингом. Как картошка фри, случайно изобретенная поваром Джорджем Крамом, который, желая наказать одного капризного магната, специально нарезал клубни тонко-тонко и бухнул в них соли. Кстати, Джо уже тогда обожал картошку фри больше всего на свете. Больше даже, наверно, чем свою Лягушку. После того случая тележка стала для Джо чем-то вроде маршрутки. Обычно он предпочитал рейс в 11:45. Если опаздывал (к примеру, из-за рисунка, который нужно было закончить), – то отправлялся следующим, в 12:00.
Примерно через год, вскоре после фокуса с тележкой, Джо начал лучше разговаривать. Произносить осмысленные слова, постепенно избавляясь от своего «будугага». Я был убежден: это не просто совпадение; несомненно, те полчаса перед обедом, которые раньше он проводил в коридоре, преодолевая дистанцию до столовой, да-да, те самые полчаса играли решающую роль; наверняка в его группе происходило в это время что-то загадочное, благодаря чему дети обретали умение говорить по-человечески.
А вот убедить его участвовать в концертах для родственников не удавалось. Важной частью воспитательной программы были всевозможные представления, но на Джо они наводили смертельный ужас. Его пугало и само действо, и, в особенности, публика – эта многоголосая возбужденная толпа родителей, бабушек-дедушек и братьев-сестер, вооруженных видеокамерами и смартфонами. Он ни за что не соглашался петь хором, а если и выходил на сцену, то чуть позже непременно удирал, толкая других артистов и доводя до слез девчонок. К досаде родителей, бабушек-дедушек и братьев-сестер, выступление, которое так долго готовили всей группой, срывалось.
Лишь однажды воспитательница уговорила его просто посидеть на сцене, ничего не изображая. Как мы поняли, условия сделки подразумевали, что Джо сядет позади товарищей и будет молчать, а взамен обязуется не убегать. Деловой хватки ему всегда было не занимать – он еще и в школу не пошел, а торговался не хуже брокера с Уолл-стрит.
В тот раз, я помню, перед концертом нас отозвали в сторонку поговорить. Все наше семейство, то есть папу, маму, Кьяру, Аличе и автора этих строк. Выглядело это как собрание тайного общества, что-то среднее между баскетбольным тайм-аутом и ритуалом, участники которого встают в кружок, берутся за руки, а потом дружно выбрасывают их вверх, выкрикивая слоганы и распевая гимны.
– Понимаете, –