Говорил он добродушно, с лёгким южным акцентом. Наконец хозяин протиснулся в будуар. Появился ординарец с дорожными кофрами. Помог господину снять плащ. Под плащом оказался мундир вице-адмирала.
– Ступай, братец, – отпустил он ординарца. Повернулся к фон Палену и Панину. – Ну-с, представьте меня молодому человеку. Что это у него мундир солдатский?
– Только прибыл в Петербург, ещё не успел приобрести форму, – ответил я.
– Ну и не спешите, – махнул рукой вице-адмирал. – Ещё успеете. Ещё надоест эта форма. Ваш протеже, Пётр Алексеевич? – Спросил он у фон Палена.
– Никак нет. Мой, – отозвался Панин. – Добров Семён Иванович, недевича, как позавчера назначен на должность командира батареи.
– Ого! Поздравляю! – воскликнул вице-адмирал. – Банник знаешь в какую дырку совать?
Все рассмеялись. Я почувствовал, как краснею.
– Да, так, вот, – будто вспомнил вице-адмирал и протянул мне руку. – Иосиф Михайлович де Рибас. Прошу любить и жаловать. – И обратился ко всем: – Господа, давайте выпьем. У вас вид, как будто вы после недельного шторма. Я, правда, тоже не лучше – через всю Россию, из Крыма гнал, лошадей не жалел. Семён Иванович, вон там, сбоку ключик на гвоздике висит. Откройте шкафчик.
Тут же вошёл слуга с подносом. На подносе бутыль вина, фрукты, куски жареной рыбы и копчёного сала.
– Это вы заказали? – спросил вице-адмирал и брезгливо скривил губы. – Господа, ну как можно? – Он взял с подноса бутыль, повертел её и поставил на место. – Французское – какая гадость!
Я тем временем открыл шкафчик и извлёк две толстые стеклянные фляги.
– Ага! – удовлетворённо воскликнул де Рибас. – Вот здесь я держу коньяк. Настоящий, итальянский. А то приедешь, бывает в Петербург с докладом, шасть сюда – и пьянствуешь.
Все расселись за стол. Панин разлил по чаркам янтарный коньяк.
– А что за суета во дворце? Народу понаехало. И почему, собственно, господа, вы заняли мой будуар? – спохватился Иосиф Михайлович, поднимая чарку. Тут же махнул рукой. – Выпьем. Потом расскажете. За здоровье Её Величества! – произнёс он тост, но заметил, как все опустили глаза. – Что-то не так, господа?
Стекла затряслись от грохота пушек с Петропавловской крепости.
– Почему салют среди ночи? – не понял вице-адмирал. – Да объясните мне, что происходит, в конце концов?
– Императрица отошла, – тихо сказал Панин.
– Что? – не сразу понял вице-адмирал. – Отошла? Куда отошла? Вы имеете в виду… Вы в своём уме?
– Это так, – подтвердил фон Пален.
– А что ж…. О, Господи!
Де Рибас отставил чарку и рванул из будуара, опрокидывая мебель.
– Боюсь, господа, нам и в эту ночь поспать не придётся, – вздохнул фон Пален. – Упокой господи! – Перекрестился и залпом выпил коньяк. Мы с Паниным последовали его примеру. Затем молча встали и, поправляя на ходу одежду, поспешили к покоям Императрицы.
Хоть как-то протолкнуться ближе к будуару государыни не представлялось возможным из-за множества