Внутри «Хазаны» со всеми задраенными люками было жарко. Яхту подбрасывало, как надувной плот на порогах. Что проще всего приготовить, спросила я себя, растворимый куриный суп? Поставив кастрюлю с водой на плиту, я закрепила крышку зажимами. С трудом содрав с себя насквозь промокшее штормовое обмундирование, я села на койку в «гробу», совсем изможденная.
Спустя семь часов после кошмарной замены паруса «Реймонд» все еще двигался на запад по двенадцатому градусу северной широты. Ричард накорябал в судовом журнале: «МЫ В ПОРЯДКЕ». Очевидно, наш бросок на север позволил нам разминуться с «Реймондом», двигавшимся на запад, сметая все на своем пути, так что нам вроде бы ничего не грозило.
Весь оставшийся день ветер только усиливался, а волны становились все выше. Пена, кипящая на верхушках волн, непрерывно обдавала нас соленым душем. Казалось, океан припорошен белыми перьями, выбитыми из пухового одеяла. Тропический шторм «Реймонд» был уже переклассифицирован в ураган – ураган «Реймонд».
В половине десятого утра одиннадцатого октября в прогнозе погоды сообщили, что ураган «Реймонд» переместился к двенадцатому градусу северной широты и теперь скатывается на запад-северо-запад. Ричард орал на радио:
– КАКОГО ЧЕРТА ТЕБЯ НЕСЕТ НА СЕВЕР! ОТВЯЖИСЬ УЖЕ ОТ НАС.
Он явно пал духом, и эта вспышка была не просто вспышкой гнева – это был страх, неприкрытый животный страх. Грудную клетку стиснуло – инстинктивная реакция для защиты сердца и души. Ричард спешно записал: «МЫ НА ЛИНИИ ОГНЯ». Мы раскрыли паруса до максимума. Я мысленно оплакивала бесполезную порванную геную – этот парус сейчас бы нам по-настоящему пригодился, потому что он был больше стакселя номер один. Ричард велел мне менять курс на юго-западный. Если мы не можем обогнать «Реймонд», может, удастся проскользнуть у него под брюхом и в следующие двадцать четыре часа оказаться в пригодной для навигации полусфере урагана. Особенно выбирать не приходилось, нам нужно было что-то делать. Запускать мотор было бессмысленно, поскольку и на парусах мы превышали предельную скорость судна. Ричард нервничал и явно чувствовал страх. Я никогда не видела его таким. Он постоянно что-то бормотал себе под нос, а когда я переспрашивала, лишь мотал головой и отмахивался: «Ничего, милая, ничего».
Но разве я могла не замечать, как он всматривается в море на востоке и постоянно поправляет паруса, отчаянно стараясь выиграть хотя бы мгновение у наступающего «Реймонда»? Волны адреналина захлестывали меня: бейся