– Фальсифицируешь статистику? – ухмыльнулся Малахов.
– Будто сам девственник, – отрезал Нетленные Мощи. – Ты этот тон брось, мы с тобой одни. Темы этой вообще как бы не существует, как не существует и проблемы. Население любит стабильность и высокий процент уверенности в завтрашнем дне, вот моя Служба и держит этот процент с точностью до третьего знака, можешь не сомневаться. Преступность, в конце концов, неприятна, но привычна. А ненормальный суицид? Сообрази реакцию обывателя – сейчас нам только паники не хватает. Мои аналитики утверждают, что безнаказанно водить наше уважаемое население за нос мы сможем еще месяца три-четыре, а дальше ни за что не ручаются. Подобная информация имеет свойство проникать сквозь стены, несмотря ни на каких функционеров. Кардинал тоже не станет прикрывать меня до бесконечности, сам понимаешь. Кстати, он мне и посоветовал обратиться к тебе.
– Любопытно, – сказал Малахов. – А я-то тут при чем?
– Экспоненциальный рост. Удвоение частоты случаев самоубийств каждые семьдесят пять – семьдесят семь дней.
– Ну и что?
– Это эпидемия, Миша.
Одну секунду Малахов пытливо смотрел на Нетленные Мощи. Потом расхохотался:
– Как ты сказал?
– Эпидемия. И нечего ржать, как жеребец на случке. Ты не зритель, а я не комик Руди Мент, понятно?
– Прости, – сказал Малахов, вытирая глаза. – Не обращай внимания, все медики циники отвратные. Позволь только один вопрос вне регламента: ты когда-нибудь слыхал об эпидемическом суициде?
– Нет, – легко согласился Иван Рудольфович. – А ты до пятнадцатого года наблюдал хотя бы один случай английского пота?
Малахов промолчал. В словах Нетленных Мощей была доля правды, и эта доля, если ее выгрести из-под наносов, звучала более чем тривиально: все на свете когда-нибудь случается впервые. Даже ужасная пандемия с предельно точным названием – английский пот. Правда, она-то попыталась выкосить человечество не в первый раз, а как бы не в шестой, однако спустя почти пять веков после последней активации вируса о ней и думать забыли и даже начали полагать эту болезнь некоей разновидностью гриппа, пока она, вновь по привычке взяв старт на берегах Альбиона, не повергла полмира в постыдную панику, а вирусологов – в состояние мучительной и не менее постыдной беспомощности. Вот вам – грипп!.. Навалившись, как водится, справились, и вот тогда-то медленное, осторожное движение невидимых, как дрейф материков, подземных сил разродилось созданием – на руинах, на гумусе прежних бессильных структур – четвертой Службы, в дополнение к трем уже существующим, а часть кадетов Школы была переориентирована на новую специализацию. И вовремя: потери от ринувшегося в атаку пару лет спустя ВИЧ-7, передающегося воздушно-капельным путем, были сведены к теоретически достижимому минимуму, этой заслуги у Санитарной Службы не отнять…
Малахов налил себе сам и выпил залпом. В голове была только тяжесть – привычная