Дуан не раз гадал, зачем Багэрон Тайрэ – без рук, без сопровождающих, даже без карты – решил покинуть команду именно в диком лесном порту, и почти неизменно все догадки сводились к одной, самой страшной. Он ушел умирать. Да, с течением Кругов Дуан почти перестал заменять это простое слово выражением «последний сон», потому что на самом деле оно совсем ничего не меняло.
Часто Дуан спрашивал Дарину, взывая к ее слабому дару ясновидения. Но Черный Боцман лишь устало покачивала головой и отмахивалась; кажется, она боялась. Да, она наверняка боялась увидеть то, что Дуан повторял только про себя, особенно когда ему снились кошмары. Багэрона больше нет.
Три Прилива. Три Прилива Дуан доказывал, что может заменить того, кого заменил. И в то время как команда постепенно начинала верить в это, сам он разуверялся всё больше. Даже загремевшее вскоре над морем Шиин громкое прозвище, Капитан Два Лица, не вызвало почти никаких гордых чувств. У сбывшихся желаний есть дурная привычка терять вкус.
Дуан знал, что не смирится. Он даже не занял капитанскую каюту: она так и стояла запертая, напоминая соляную гробницу. С красивой мебелью, с оставленной в креплении у стола недочитанной книгой, с клинками, скрещенными на стене. Новый капитан заходил туда лишь иногда, чтобы бросить взгляд и отступить, быстро повернуть ключ и отправиться в трюм за выпивкой. Он увидел лишь пятнадцать Приливов, когда этот корабль стал его домом. Но иногда Дуану казалось, что он жил здесь всегда. Иначе почему с уходом всего одного человека, который этот дом дал, большинство вещей потеряли смысл?
– Наш молодой капитан славный!
– За Дуана!
– Капитан Два Лица!
– Старик Тайрэ был бы доволен!
Стоило Дуану во время празднования какого-то удачного дельца услышать это, как он рывком поднялся из-за общего стола и вышел прочь. Потому что желание прострелить башку старому коку стало слишком острым. Был бы доволен. Был бы.
Дарина поняла: подошла и долго стояла рядом, положив голову Дуану на плечо. Голая, черная, совершенно не дрожащая от холода и такая же несчастная, как он сам. Они обнимали друг друга и молчали. Как всегда, когда им становилось невыносимо на этом одиноком борту.
Дуан взял тогда старый круглый фонарь из красного стекла и повесил на один из канатов. Он всегда так делал раньше, когда они с капитаном шли на баркентине вдвоем и когда тот отправлялся куда-нибудь, оставляя принца. Тот старался поднять фонарь повыше, чтобы «Ласарру», не выделявшуюся среди множества судов ни формой, ни носовой фигурой, проще было найти.
…А через несколько дней команде, которую, видимо, выдал кто-то из прежних врагов, устроили засаду в захолустном городке на Гара-Гола, куда «Ласарру» завели для замены парусов.
В окружение прямо в безлюдном порту попали Дуан, Дарина и еще восемь человек. Атаковавшие принадлежали к гильдии Крыс, к команде, давно прельстившейся быстроходным чужим кораблем