Джевдет-бей и сыновья. Орхан Памук

были закрыты, и поэтому внутри царил полумрак, но Джевдет-бей все-таки увидел свое отражение в зеркале напротив двери. Свою высокую худощавую фигуру он нашел крепкой и сильной, а круглое лицо – веселым. Поднявшись по каменной лестнице, они оказались в широком холле, в который выходило несколько дверей. Открыв одну из них, Джевдет-бей вошел в гостиную, в которой уже был в прошлый раз. Все с тем же изумлением рассматривал он наполнявшие гостиную вещи. Среди расшитых золотом стульев и украшенных инкрустацией кресел на изогнутых ножках стояли потрепанные, хромоногие столы. В следующей комнате только и было что фортепиано, табуретка и потертый стул. Паркет был давно не мыт. На стенах висели фотографии уродливых бородатых стариков в шляпах. В углах под невысоким потолком лепились барельефы: среди гипсовых роз и лавров парили пухлые ангелочки. Все было покрыто пылью. На одном из столиков стояли сломанный подсвечник и обгоревшая с одного бока деревянная пепельница. Рядом примостился торшер со слегка покосившимся канделябром. А в уголке, словно маленький оазис среди всего этого запустения и грязи, стояло кресло, аккуратно укрытое накидкой. Вещи эти были загадочны, однако жить среди них казалось вполне возможным.

      – Какой здесь беспорядок! – промолвил Джевдет-бей.

      Садовник понял, что он хочет выведать что-нибудь о хозяйке дома, и с готовностью поддержал разговор:

      – Госпожа, как овдовели, решили этот дом продать. У нее друг есть на островах.

      – Разве можно доводить дом до такого состояния? – спросил Джевдет-бей, сам не зная зачем.

      Пройдя по короткому широкому коридору, они попали в заднюю часть дома, где были две комнаты, обе пустые. На полу валялись обрывки бумаги и разломанные коробки, со стен опять хмуро глядели бородатые старики в шляпах. Джевдет-бей подумал, что эти комнаты можно было бы использовать как детские. Или держать их на случай приезда гостей?

      По узкой темной лестнице они поднялись на второй этаж, который мало чем отличался от первого. Две недели назад здесь не было такого беспорядка и небрежения, вещи стояли на своих местах, и трудно было сообразить, соответствует этот дом мечтам Джевдет-бея или нет. Теперь же, осматривая пустые комнаты, он легко представлял себе, как тут все должно быть.

      В задней части дома была еще большая спальня с широкой кроватью, на которой в беспорядке валялись простыни, одеяло, длинная двуспальная подушка и еще какие-то вещи. Джевдет-бей вдруг вспомнил то существо, что он видел из окна особняка Шюкрю-паши, и это воспоминание его испугало – оно могло все испортить, заляпать чистые мечты грязью и кровью. Вблизи этой широкой кровати с двуспальной подушкой о будущей семейной жизни думать не хотелось. Чтобы не смотреть на смятые простыни, покрывало в пятнах и халат, источавший слабый аромат духов, Джевдет-бей поднял глаза. На стене висел портрет молодой супружеской пары.

      Садовник, пренебрежительно глянув на портрет, сказал:

      – Месье умер. Хорошим человеком его нельзя было назвать, но сад он любил. Земля ему пухом! А госпожа сейчас его