Однако жизнь в России не пришлась ему, видимо, по нраву, и он написал домой о своем желании возвратиться в Германию. Письмо дошло до императора Максимилиана. Когда в 1519 г. в Москву приехал посол императора Ян Криштон, он при первом же свидании с боярами просил передать царю просьбу своего повелителя «о деле некоего Магистра Николая Любчанина, который некогда приехал в се страны с… послом с Юрьем с Делатором… чтоб Наяснейший Начальник взводил его отпустити, чтоб ему кости свои донести до своего родства»[127].
Но Василий III не захотел, вероятно, отпускать своего врача, и поэтому императорский посол при очередном свидании с боярами вновь повторил просьбу отпустить Николая Булева: «И послы о том в писание ответа просили, отпустит ли Князь Великий Николая? Да о том поговорил не мало, чтобы им тому ответ дали; и Федор (царский боярин Федор Карпов. – М.М.) им то отговорил»[128]. Другими словами, переговоры о судьбе Николая окончились ничем, царское решение осталось неизменным. Врач Булев так и остался в Москве, где прожил до конца жизни.
Интересно, что Булев пытался претворить в жизнь идею о церковной унии католиков и православных (как говорят сейчас, экуменическую идею). По свидетельству монахов Иосифо-Волоколамского монастыря, Булев написал письмо брату известного церковного деятеля Иосифа Волоцкого, в котором отстаивал идею единства веры и «приводил» истинное русское православие «к соединению латынскому»[129]. Известно также, что Булев был знаком с Максимом Греком – известным ученым-энциклопедистом и богословом, тоже воспитанником итальянского университета, жившим в то время в Москве. Николая Булева считают переводчиком с немецкого на русский нашей первой медицинской энциклопедии – Вертограда 1534 г.[130]
Феофил, как и Николай Булев, тоже был родом из Любека, его знали в придворных кругах германских государств. Дитрих Шонберг, посланник Прусского магистра Альбрехта, который в феврале – марте 1517 г. вел переговоры с Василием III, однажды обратился к русскому царю с просьбой – как сказано в посольской книге, «туто ж бил челом великому князю от магистра о Фефиле о немчине, чтоб его пожаловал отпустил к магистру». Однако врач Феофил был, очевидно, тоже, как и Николай Булев, необходим Василию III, и тот не удовлетворил просьбы посланника: «Князь великий ему о Фефиле велел отвечати: тот человек у нас лечит человека доброго, и нам его ныне отпустити непригож». Но, добавил русский царь, «а впредь аж даст Бог, Фефила к магистру отпустим»[131]. Это обещание оказалось невыполненным – царь не хотел лишаться врача.
Когда через год Дитрих Шонберг снова приехал в Москву, он опять поднял вопрос о возвращении Феофила на родину, сказав об этом приближенным боярам.