– Так посмотри, что там.
Джудит стянула пальто и шерстяную шапку и бросила их на стул.
– Не знала, что тетя Луиза приедет на чай.
– Она позвонила по телефону, часа в два.
– О чем они говорили?
– Об одной любопытной девчонке.
– Обо мне, наверно.
– О тебе и о той школе, о всяких формальностях, о плате, о каникулах, о том, куда надо позвонить. Кстати, утром звонила тетя Бидди. Разговаривала минут десять с твоей матерью.
– Тетя Бидди? – оживилась Джудит. Бидди была маминой сестрой, Джудит ее очень любила. – Зачем она звонила?
– Я же не подслушивала. Спроси у своей мамы. – Филлис положила утюг и стала застегивать пуговицы на выходной блузке миссис Данбар. – Иди-ка лучше в гостиную. Я поставила для тебя чашку, а к чаю – ячменные лепешки и лимонный пирог. Если ты проголодалась.
– Ужасно.
– Как всегда. Вас что, не угощали в школе?
– Угощали. Шафранным кексом. Но я не наелась.
– Ну иди тогда, а то твоя мать начнет беспокоиться.
– О чем беспокоиться?
Но Филлис сказала лишь:
– Давай-ка переобувайся… и не забудь руки вымыть.
Джудит переобулась, помыла в судомойне руки «Калифорнийским маком» – так называлось мыло Филлис, – затем без особой охоты покинула уютную кухню с ее приятной компанией и направилась через холл к гостиной. Из-за двери доносился тихий говор женских голосов. Она открыла дверь бесшумно, так что собеседницы не сразу заметили ее присутствие.
Молли Данбар и ее золовка Луиза Форрестер сидели друг против друга по обе стороны очага, между ними стоял складной чайный столик, покрытый вышитой льняной скатертью и уставленный чайными принадлежностями и яствами – лучший в доме фарфоровый сервиз, тарелки с бутербродами, глазированный лимонный пирог, горячие ячменные лепешки, покрытые сливками и клубничным вареньем, песочное и шоколадное печенье.
Они очень уютно устроились – бархатные шторы плотно задернуты, в камине дрожит пламя горящего угля. Гостиную нельзя было назвать ни просторной, ни роскошной, ни даже со вкусом обставленной, поскольку Ривервью-хаус сдавался вместе с обстановкой. Кресла были покрыты полинявшим ситцем, пол устлан турецким ковром, а кое-какая мебель не столько красива, сколько практична. Тем не менее в мягком электрическом свете комната выглядела очень мило и изысканно. Молли привезла с Цейлона целую коллекцию своих любимых вещичек, и, разбросанные там и сям, они несколько смягчали ощущение безликости меблировки. Безделушки из нефрита и слоновой кости, красная лакированная сигаретница, бело-голубая ваза с гиацинтами, семейные фотографии в серебряных рамках.
– …придется тебе потрудиться, – говорила тетя Луиза. – Если потребуется моя помощь… – Она наклонилась вперед, чтобы поставить на столик свое блюдце с пустой чашкой, и, подняв глаза, увидела вошедшую Джудит. – Посмотри-ка, кто к нам пожаловал…
Молли обернулась:
– Джудит,