– А. Я думал, они «Фиоччи» зовутся.
– Неправильно думал. Уж поверь человеку, который говорит на трех итальянских диалектах.
– Верю, верю. – Убираю винтовки в шкаф и достаю последнюю сумку, а вернее, кофр с несколькими отделениями. – Здесь имеем раздел последний, короткоствольное оружие. Мой «баллестр» ты уже видел, – хлопаю себя по кобуре, – на свадьбу подарили вместе с ЛЦУ, зеленый лазер и все дела. А до того основным стволом у меня был вот этот «кольт», – достаю из кофра, – взял трофеем там же, где и «фал», агрегат хотя и выпуска шестидесятого года, но вполне еще рабочий.
Крук кивает: знаю такие, мол. Ну, еще бы.
– У Сары рабочим стволом десятизарядный «йерихо», компакт, сорокового калибра.
– А не слишком? Отдача для компакта великовата.
– Я б тоже усомнился, но ей подходит. Проверяли. И в деле тоже.
– Тогда молчу, – разводит руками серб.
– Ну и ладно. Дальше у нас имеются вот такие вот раритеты: шведская «хускварна-ноль семь», выпуска тридцать шестого года, – демонстрирую сей лицензионный клон браунинговской конструкции, – по механике пистолет вроде живой, однако патронов у меня нет, «девять-лонг» хрен где найдешь.
– «Фьокки» в помощь.
– Да я уж понял. Включу в следующий заказ… Ну а такого ветерана ты, конечно же, видел, – аккуратно извлекаю из древней кобуры желтой кожи такой же древний «люгер». – Кайзеровский пехотный «пэ-ноль восемь» выпуска пятнадцатого года, но явно после нескольких ремонтов, там внутри половину деталей заменили. Случайный трофей; проверил, что стреляет, ну и оставил себе.
– И насколько точно стреляет?
Пожимаю плечами:
– А шут его знает, с чем сравнивать. Всяко точнее меня. – Пистолет вместе с кобурой отправляю на место и открываю последнее отделение кофра. – Ну а тут обитают карманнички, раритеты не раритеты, однако модели тоже исторические. Зейдлевский «маузер ха-эс-це», в войну такой использовали люфтваффе, но этот конкретный ствол – коммерческий выпуск семидесятого года под «девять-курц»; состояние в норме, стреляет прилично. Не покупал, честно подарили.
Обстоятельства подарка и имя дарительницы лучше опустить. Табличку «за бдительность» я на рукоятку розового дерева так заказывать и не стал, во избежание.
– Ну и последний пистолет, еще одно наследие Второй мировой – вот, «зауэр-тридцать восемь» выпуска сорок четвертого года. Не знаю уж, для вермахта или СС, тут не обозначено, и хорошо, что не обозначено, пусть оно хоть дважды трофей, а ствол со свастикой я бы в коллекции держать не стал.
– Генетическая память? – понимающе кивает Крук.
– Она самая… Вот такой вот коллекционный арсенальчик, теперь ты видел все.
На самом деле не совсем все, в личной коллекции имеют место быть еще два «экспоната» – а именно, короткоствольный револьвер «таурус-восемьдесят пять» у меня и дерринджер у Сары, оба тридцать восьмого калибра. Однако они у нас идут в скрытом ношении,