Девочка, видя, что на нее никто не обращает внимания, неуверенно кашлянула.
– Господин судья, вы не забыли обещание?
Судья глянул на нее с неожиданной нежностью и рассмеялся.
– Ну-ну, дитя, не беспокойтесь. Я пошутил. Про ад и про казнь, конечно.
Девочка нахмурилась. Судья определенно ей не нравился. Тому было все равно, он взглянул на тюремщика:
– Послушай, уважаемый, оставь-ка нас на несколько минут.
– Не положено, – пробурчал Варек, опершись на древко пики. – Сами знаете, господин судья, правила…
– Знаю, уважаемый, я сам эти правила писал! – возмутился судья. – Говорю тебе, подожди снаружи темницы. Ничего не случится.
– Господин судья, без приказа…
– Ну что ты станешь делать! Похвальная бдительность. Такое соблюдение устава обязательно должно поощряться, – в голосе судьи послышалась многозначительность, которой сообразительный Варек не мог не заметить. Он помялся и сказал:
– Ну, коль так… Фонарь вам оставлю.
– Давайте же приступим к установлению личности, – сказал судья, когда тюремщик удалился. – Леди Амелия, узнаете ли вы среди этих двух… хм, людей своего подопечного?
Девочка подняла голову, внимательно вглядываясь в лица Вейдока и Таймона, словно желая их получше запомнить. Она, конечно, их не узнавала, поскольку видела впервые. Вейдок ощутил легкое волнение. Что-то было не так. Судья терпеливо ждал.
– Да, – сказала девочка наконец. – Это Олли Таймон. Мой подопечный.
Голос ее звучал решительно и твердо.
– Который? – уточнил судья.
Девушка сжала губы и уверенно кивнула, глядя на Олли Таймона:
– Вот этот. Вам его лицо может показаться странным. Мой подопечный.
Лицо Вейдока вытянулось от удивления.
– Значит, ошибки быть не может, – вздохнул судья. – Отлично… Господин Таймон, – обратился он к Таймону. – Позвольте зачитать вам один интересный документ.
Он вынул свиток.
– О-о, – протянул Таймон. – Это займет уйму времени.
Судья сделал вид, что не слышит. Вейдок только покачал головой. Он отошел от решетки, уселся на солому и сделал вид, что происходящее его больше не касается.
– Записка написана мальчишкой-писарем, – продолжал он. – Видимо, запись была сделана для тюремщика. Он старался не забыть, вот и раскошелился на памятку. Писалось скверным пером на обеденном столе. Жирное пятно. Кляксы. Очень интересно, послушайте:
«Уродец назвался Олем Топтуном. Сознался в следующих преступлениях:
4 грабежа крестьянских подвод,
5 нападений на путников,
ни разу не уплатил ни податей, ни дорожных