От неожиданности Марик выронил копье, но, опомнившись, сделал попытку вырваться. Не тут-то было. Рука принадлежала чертовски сильному человеку. Марик не смог даже разжать пальцев, державших его мертвой хваткой. Пока тюремщик вырывался, с той стороны решетки из темноты появилось лицо, страшнее которого Марик в жизни не видел.
Ему показалось, что лицо только наполовину человеческое. Оно чем-то неуловимо походило на звериную морду, глаза на которой горели тусклым желтоватым, как латунь, огнем, а из приоткрытой пасти торчали длинные клыки. Лицо окаймляла жесткая грива медного цвета, а по щекам лоснилась баками желтая шерсть.
О Марике нельзя было сказать, что он не вышел ростом, но существо по ту сторону решетки, державшее Марика за ворот, оказалось еще выше. Оно недобро смотрело на тюремщика сверху вниз. Марик не мог оторвать взгляда от клыков, с которых, ему казалось, вот-вот начнет капать голодная слюна.
– Эй, ты чего орешь? – спросило существо сердитым человеческим голосом. – Скучно сделалось?
Оно говорило по-истарийски, но с едва уловимым северным акцентом. Марик раскрыл рот, но не смог вымолвить ни слова.
– Заканчивай шуметь, – посоветовало существо. – Вали в свою кордегардию и оставь нас в покое. Понял меня?
Страшная пасть была поразительно близка. Марика парализовал страх. Даже на войне он так не боялся. Ему в голову пришло, что своим безбожием он накликал демона, явившегося по его душу.
– Я спрашиваю, понял? – рявкнуло существо.
– Отпусти его, Олли, – сказал кто-то усталым голосом из темноты. – Дурака уже не переделать.
– Не переделать, говоришь? – переспросило существо, продолжая грозно смотреть на Марика. – Я думаю, это зависит от того, кто берется переделывать. У меня есть идея. Сейчас я засуну его голову в его же задницу. Может, тогда он станет вести себя потише?
Невидимый собеседник промолчал. Говорящий зверь шумно втянул носом воздух.
– Ладно, дурында, я тебя отпущу, – сказал он. – На этот раз, коль уж старина Вейдок так хочет. Но больше тут не появляйся!
Сказав так, существо отпустило Марика, и тот отшатнулся от решетки. Не сводя глаз с уродца, который столь нахально побил его и, что гораздо страшнее, унизил, тюремщик задрожал от ярости. Его штаны намокли, и Марик с ужасом подумал, что обмочился со страха. Однако через мгновение, когда под ногой хрустнул осколок пурпурной бутылки, тюремщик сообразил – все гораздо хуже.
– Ситта ди Маре. Красное, семилетней выдержки, – сказало существо из-за решетки благоговейно и шмыгнуло носом. – Изысканный букет. Думаю, это Доблесть Леона. Не меньше полусотни глорий за бокал.
– Ты за это заплатишь, гадина! – заорал тюремщик, выйдя из себя и схватившись за меч. – Убью!
Он бросился на решетку, позабыв страх. Ударил по прутьям в исступлении, высекая искры. Он кричал так громко, что прибежали тюремщики Пир