За 70 лет люмпен, пришедший к власти в 1917-ом, мог бы облагородиться. Но этого не случилось, потому что все 70 лет эта власть оставалась преступной. 30 лет она истребляла народ, затем 30 лет угнетала и обворовывала. Все это делалось в условиях лжи и тайны. Во власть, в верхи могли проникать только преступники, реальные или потенциальные. Другие, если и попадали, там не удерживались.
Отчего же так сладка для большевиков власть? Оттого, что только власть как насилие и насилие непреодолимое есть условие существования большевизма как явления, ибо оно есть ложь, ложь воинствующая, а потому кровавая.
Но в условиях гласности, которая с Горбачевым вошла в жизнь общества, как реальность, открытое насилие было невозможно (нежелательно). Но было и другое явление, которое вполне устраивало верхи – беззаконие. (Советский Союз всегда жил не по законам – закон существовал только для мелких воришек и бытовиков. Всех остальных судили особыми законами, особыми совещаниями, особыми приговорами, по специальным инструкциям.) Но официально существовали Советская Конституция, Уголовный Кодекс и другие правовые нормы. «Перестройка» разрушила всё. Всё потеряло силу. Всё рушилось вместе со страной. Пришла «свобода», не свобода – воля. Воля, не ограниченная законами, – это право сильного, это разбой, «мутная вода», в которой умельцы легко ловят любую рыбу.
Именно э
та «мутная вода» нужна была номенклатуре, чтобы довершить грабеж и в условиях беззакония «узаконить» свое новое положение. Но для этого надо было держать бразды правления в своих руках.
Начался «парад» Верховных Советов. Трансляция заседаний шла в прямой эфир на телевидение. (Позднее они уже шли в записи в ночное время).
Российские депутаты-большевики не способны к творчеству. Они собираются на съезды не для аналитической и созидательной работы, а для сокрушения врага (или просто для самовыражения). Сидя на своих местах, они копят заряд злобы, а не конструктивных предложений, и, собираясь на съезде, они изливают эту злобу и грязь на все и вся. Крупицы здравомыслия тонут в этом шабаше озлобления, в потоках грязи.
Есть две ипостаси раба: согбен или крушит; раньше «ослы-депутаты» послушно поднимали мандаты (у нас была игрушка – осел, который мог только кивать головой, – мы называли ее «осел-депутат»); сегодня они все разносят в щепы (дали волю!).
Есть некомпетентные, которым дали дубину в руки, но есть те, кто хорошо знает свой интерес, но и они не предлагают, а злобно критикуют и крушат. Большевики «не поступаются» властью…
Некомпетентность и революционность! Российская болезнь! – Крушить легко! (Может быть, все не так примитивно: возможно, это был способ в этой грязи, в мутной воде прятать преступную