[Это люди], коммунисты и не только, которые до войны поддерживали политическую и профсоюзную жизнь, люди, в среде которых мыслили и действовали те же Аллег, Оден и Камю. Именно благодаря им после 45“го прошли выборы прогрессистских и коммунистических местных властей (да-да!), а впоследствии они провели достойную работу вместе с алжирскими избранниками, известными активистами националистических партий. Именно они в 57-м сохранили контакт с националистами, во времена, когда война, репрессии и теракты многое сделали уже невозможным.
Деррида упрекает Пьера Нора также в том, что он допускает мысль, будто средний доход алжирских французов был выше дохода французов Франции, тогда как все обстоит иначе: лишь небольшая часть колонистов обладает реальными экономическими привилегиями. В пространном примечании он использует этот момент, чтобы набросать своего рода критику марксизма:
Это, возможно, означает, что понятие «колониальной системы» не может по существу и в любом случае пониматься на основе одной лишь идеи прибыли, краткосрочной либо долгосрочной. Быть может, следовало бы пересмотреть всю марксистскую догматику, трактующую вопросы колонизации, экономического империализма (и стадий капитализма), тем более что в итоге она наложила отпечаток – в некоторых случаях анонимный – на самое банальное и наименее обсуждаемое определение феномена колониализма.
И как всегда в отношениях с близкими ему людьми, Деррида встает на защиту сложных и тщательно проработанных позиций Жермен Тийон и Альбера Камю, пусть даже некоторыми они использовались «ради того, что ни один, ни другая не защищают». Нельзя запросто говорить об «объективном соучастии», отбрасывая аргументацию под тем предлогом, что она использовалась «ультрас». Если не обращать на это внимания, свалишься в догматизм и сектантство, которые все начинают с этого, будь они революционными или какими-то иными. «Ты говоришь, что вместе с Жермен Тийон „мы созрели для голлизма еще до де Голля“. Возможно. Я же часто сокрушаюсь о том, что для Алжира это не стало еще большей правдой и еще раньше»…
В том, что касается Камю, умершего в прошлом году, Деррида проводит более обстоятельный, чем в каком-либо другом тексте, анализ:
Прежде всего хочу сказать, что интенцию нескольких страниц, которые ты посвящаешь «Постороннему», я считаю замечательной. Эту книгу я всегда читал как алжирскую, и весь критико-философский аппарат, который к ней приклеил Сартр, на самом деле, как мне казалось, только преуменьшает ее смысл и «историческую» оригинальность, скрывает их, причем, возможно, в первую очередь от самого Камю, который слишком быстро стал считать себя… большим мыслителем… Еще не так давно я часто оценивал Камю так же, как и ты, по тем же самым причинам… Я не знаю, честно ли это и не покажутся ли завтра некоторые из его предостережений теми, что обоснованы элементарной трезвостью и требовательностью. Тысяча обстоятельств, и прежде