Деррида. Бенуа Петерс

тщательно записанным на 20 страницах. И хотя его проблематика пересекается с дипломом, он представляет новый текст, в котором учитываются самые последние его исследования. Именно в этот день было впервые обнародовано одно из понятий, которому в творчестве Деррида суждено стать фундаментальным, а именно «различение»[232]. Конечно, в выступлении почти всегда используется обычное слово «различие», но философ явно придает ему совершенно особый смысл. А в самом тексте записано именно «différance» с «а», пусть даже оно и не выделяется. «Это неуничтожимое различие обусловлено бесконечным отсрочиванием (différance) теоретического основания», – пишет Деррида[233].

      Еще одна вещь, случившаяся впервые, не менее важна: на этих «Диалогах» в Серизи и по случаю своей лекции Деррида впервые сокращает свое имя Жаки до Жак. И его раздражает, что в какой-то момент Морис де Гандийак публично называет его Жаки. Отныне его «настоящее» имя останется в ходу только в семье и среди нескольких старых друзей.

      После нескольких дней отдыха в Расса, а потом в Эль-Биаре Жаки и Маргерит в начале сентября возвращаются в Колеа, чтобы отбыть там последние недели армейской службы. Время тянется медленно, они ждут не дождутся, когда можно будет устроиться в Париже и начать новую жизнь. Деррида знает, что ему придется изрядно потрудиться, подготавливая свои лекции в Сорбонне, и ему хочется обсудить это с Альтюссером: «Если ты не против, я по возвращении предам твоему суду свои планы, тексты, темы и т. д. Я думаю, что ты мне часто будешь нужен с твоими советами и рекомендациями»[234].

      Мишелю Монори Жаки представляет эту слегка неопределенную ситуацию, которая, однако, вроде бы должна обеспечить ему место преподавателя в Сорбонне:

      Пока еще ничего официального, но дело почти решенное: достаточно, чтобы ведомство среднего образования не было против моего перевода. Я узнал об этом в начале лета… и согласился, одновременно в восторге и ужасе, причем последний граничил с безумием и сохранялся дольше восторга. Ты видишь, что мне очень повезло, но я из тех, кто не умеет это ценить. Вместо того чтобы потирать руки, я мечусь во все стороны как загнанный зверь, работаю в какой-то горячке и полном беспорядке, на последнем дыхании… Это просто идиотизм, надеюсь, что, когда столкнусь с чудовищем лицом к лицу, ко мне вернутся силы. Я стараюсь несколько абстрактно убедить себя в том, что после стольких ужимок в этом старом доме было бы удивительно, если бы я не стал достаточно старой обезьяной… По слухам, я обязан этим шансом Ипполиту и в какой-то мере де Гандийаку.

      Деррида надеется, что, вернувшись в Париж, он сможет часто навещать Мишеля. Кроме того, для него это возможность оживить свои воспоминания. Счастливые они или несчастные, он не может не лелеять их. Он уже любит свое прошлое, все свое прошлое в целом:

      Мне кажется, что я снова слышу, совсем близко, наши зимы на улице Сен-Жак. Для меня они все больше голос золотого века, странного золотого века, темного, сложного,