Но девицы-красавицы, что повстречались на пути двух весёлых парней, не дали им даже приблизиться к своим товарищам, окружили их со звонким смехом и заставили петь и играть на гармони. Вскоре плотная группа девушек от двенадцати до пятнадцати лет многослойным цветастым кольцом окружила двух друзей. Куда деваться парням, гармонист заиграл, для того и гармонь взял, а друг его, встряхнув головой, частушку выплеснул. Тотчас кто-то из звонкой девичьей группы излил из своих рубиновых уст ответ на частушку, её поддержала другая краса, и вот уже, состязаясь друг с другом, по площади понеслось:
Меня милый не целует и не обнимает.
Завернуся я в блины – пусть хоть покусает!
Милый мой стесняется знакомиться поближе,
Пойду икрой обмажуся, может, хоть, оближет!
Я милёнка своего подарю товарке,
Для подружки дорогой мне его не жалко.
Неожиданно самая разбитная перезрелая девица выдаёт откровенную частушку:
Не могу я утерпеть, чтобы жопой не вертеть.
Вот такая сатана – так и вертится сама.
Её поддержала другая девица – Татьяна Кучерова, ликом хороша, но полна очень, отчего в свои двадцать лет засиделась в девках.
Гармонист, гармонист, золотые пальцы,
В одну руку тебе блин, а в другую яйцы!
Гармонист Ксенофонт Ложников, высокий юноша двадцати лет, не сдерживает улыбку и тоже выдаёт озорную частушку:
По деревне я иду, всем подарки раздаю:
Тебе – сына или – дочь? Завсегда готов помочь!
Рядом с гармонистом Ксенофонтом Ложниковым, его друг и одногодок Михаил Логинов. Приплясывая под музыку, Михаил поддерживает друга.
Таня бегала по льду, простудила ерунду.
А без этой ерунды – ни туды, и ни сюды.
Ну и охальники же вы, взрывается Татьяна и, выплеснув из своих пухлых губ частушку, покидает тесный круг.
Все девчонки в ночь гадали, дружно кинули башмак.
Мишке в голову попали, во весь лоб теперь синяк!
Следом за ней покинула круг и её подруга, бросив напоследок.
– Мишка дурень, глаз косой, подавился колбасой, – и, показав язык, пробулькала им: «Бу-лу-лу!»
А на площади уже торговки колдовали.
Еще затемно по обе стороны реки бойкие бабы-торговки, мужики и их помощники – малышня, установили торговые столы. Егор Дейкин, привез в мешках древесный уголь из березы и можжевельника, для самоваров и железных печурок, на которых блины и оладьи печься будут. Купец из соседней Малиновки, икру осетровую и лососевую для начинки блинов привез. Герасим Плотников, аж пять сортов меда и сметану, хоть ножом режь, на столах разложил.
К началу праздника над пространством по обе стороны реки Иша понёсся букет ароматов. К запахам пряности, хлебной поджарки, меда, ягодных вин, приправилась весенняя талость, и исходящий из тайги аромат хвои. Ко всему этому щекочущему ноздри благоуханию вливался тонкий, едва уловимый аромат чая из пузатых литровых заварников. Для