Да поможет Господь Бог России.
На подлинном Собственною Его Императорского Величества рукой написано
«Николай».
День 2 марта 1917 г., в 15 часов город Псков
Скрепил министр Императорского Двора – Генерал-Адъютант граф Фредерикс».
В наступившей тишине было слышно, как за окном тихо стонет метель, и тяжело вздыхает жена Михаила.
– Господи помилуй! И что же это такое творится на свете? Как жить-то будем, братья? – перекрестясь двуперстием, задумчиво проговорил Афанасий Николаевич Вараксин.
Семидесяти трёх летний, крупный как медведь мужчина, был уважаем селянами не менее чем другие сидящие за столом единоверцы, а может быть даже и более, так как имел добрейшую душу. Безотказный во всём, очень хороший семьянин, надёжный товарищ и друг, участливый к людям, Афанасий Николаевич Вараксин был действительно очень могуч. Обладая большой физической силой, без особого труда гнул подковы, но не это удивляло селян, подобной силой обладал и кузнец Иван Фёдорович Снежин, а то, что однажды, будучи с сыном на охоте, кулаком убил медведя.
А случилось следующее. Пошёл как-то по зиме Афанасий Николаевич со своим старшим сыном Петром на охоту, сам впереди, за ним следом сын. Идут тихо, не разговаривают, выискивают дичь, и надо же такому случиться пересеклись их дороги с медведем шатуном. Вышел он справа и как раз на сына. Ахнуть не успел Пётр, шатун на него набросился. Спас Петра от удара и когтей медведя случай, нагнулся он лыжи поправить и медведь лишь придавил его. Благо отец шёл на два метра впереди, не успел медведь когти свои применить. Ястребом налетел на медведя Афанасий и приложил свой кулак между ухом и глазом медведя, потом вогнал нож в его шею. Пётр отделался синяками, помог ещё и глубокий снег, не дал туше медвежьей поломать ему рёбра. Потом, когда тушу разделали, увидели на голове медведя пролом, как раз там, куда приложил свой кулак Афанасий Николаевич. Дело было перед масленицей, из ливера общинники сделали пироги и вынесли их на общий сельский стол. Для своей семьи отец Вараксин взял лишь одну заднюю ногу медвежью и шкуру с головой, остальное мясо раздал всем нуждающимся селянам, староверы мясо не взяли, посчитали, что живут намного лучше иноверцев.
– Тут ещё, братья, заявление есть, – привлекая внимание собравшихся к теме разговора, проговорил Гапанович. – Заявление великого князя Михаила, родного брата царя Николая.
– Зачитай, Семён Тимофеевич, послушаем, может быть, оно разъяснит обстановку, а если нет… думать будем, – поглаживая густую бороду, задумчиво проговорил Гаврила Семёнович.
Вновь погладив газету, Семён Тимофеевич наклонился над ней и начал читать:
«Тяжелое бремя возложено на меня волею брата моего, передавшего мне Императорский Всероссийский Престол – в годину беспримерной войны и волнений Народа.
Одушевленный со Своим Народом мыслью, что выше всего благо Родины нашей,