Шесть лет во власти. Марис Гайлис

отдают старое оборудование, остается только взять его и перевезти в Латвию. Не знаю уж, как ему удалось обвести вокруг пальца Латвийский фонд свободы, которым тогда руководил Улдис Грава, но деньги они А. Цирулису дали. Он попросил поддержки у правительства, чтобы перевезти оборудование. Мне было поручено подготовить заключение об этом проекте. Я собрал материал и изложил в заключении, что громоздкая старого образца машина из Индианаполиса предназначена для громадного объема печатных работ, а в то время в Латвии это вовсе не было предусмотрено. Но самое интересное: фирма, освобождаясь от своего монстра, прекрасно на этом зарабатывала, поскольку труд, затраченный на демонтаж и вывоз оборудования, стоил бы гораздо больше, чем можно было получить за металлолом. Исходя из моего отрицательного заключения, И. Годманис решил проект не поддерживать. Однако, как бы назло тому, что в правительстве его не поддержали, А. Цирулис все-таки сумел доставить эту груду металлолома в Латвию, и мне кажется, что она где-то до сих пор и ржавеет. Так в трубу вылетела порядочная сумма собранных с таким трудом латышскими эмигрантами денег, а чувство горечи осталось.

      Августовский путч

      Рано утром 19 августа 1991 года мы с женой Зайгой и детьми ехали в Ригу и еще ничего не знали о событиях в мире. Я проводил конец недели в деревенском доме, наслаждаясь покоем и тишиной. Отправился на работу около половины девятого, на улицах ничего особенного не заметил. Когда я пришел, шло заседание Совета министров; мне сказали, что в Москве в прошедшую ночь произошел путч. Я бросился в зал заседаний. Когда я заходил внутрь, кто-то из секретарей И. Годманиса подал мне телеграмму, в которой говорилось, что сегодня, 19 августа, в Москве состоится заседание Валютного комитета, которое проведет В. Павлов, уже ставший известным путчистом. Зашел к министрам. Шло обсуждение создавшейся ситуации, в обсуждении принимали участие не только министры, присутствовали, например, лидер НФ Ромуальд Ражукс и другие. Прежде всего стало ясно, что ни о каких баррикадах на этот раз не может быть и речи: армия была уже в боевой готовности, любое сопротивление на улицах могло привести только к кровопролитию, скорее всего, нужно было готовиться к подполью или к чему-то в этом роде.

      Я сказал, что получил телеграмму из Москвы с приглашением на заседание Валютного комитета. Телеграмма была послана из Москвы еще в пятницу, а путч произошел в ночь с воскресенья на понедельник. В работе Валютного комитета принимали участие представители от всех тогдашних советских республик, там обсуждались общие валютные дела. Я был официальным представителем от Латвии. Я позвонил в Москву и спросил, состоится ли это заседание? Мне ответили, что, конечно, будет. Тогда я сказал И. Годманису, что, может быть, мне стоит поехать в Москву и там на месте все выяснить, что же на самом деле происходит. И. Годманис согласился.

      Я заказал билеты,