Однажды, когда Михаилу Семеновичу Пельмешкину исполнился тридцать один год, он вдруг подумал: «Что же это получается? Вот я уже взрослый. Потом стану совсем взрослым, потом неожиданно постарею… Нет, так дело не пойдет. Хочу быть снова маленьким, как раньше». И, подумав так, Михаил Семенович решил: завтра же он полностью переменит жизнь. Пришел на работу, где занимал должность старшего менеджера младшего звена при главном отделе, вошел в кабинет начальства и громко и открыто заявил:
– Здравствуйте, Евгений Петрович.
– Здравствуйте, Михаил Семенович Пельмешкин, – ответил ему начальник своим вторым ртом. – Вы что-то хотели?
Да, да, так и есть. У начальника главного отдела Евгения Петровича Синебрюхова было три рта. Одним он ел, другим пил воду и кофе, а третьим иногда курил. Говорил он тоже в зависимости от ситуации: первый рот был у него для разговоров с женой и родственниками, второй для друзей с подчиненными, а третий, украшенный элегантными усами, сохранялся для особых случаев: бесед с начальством и произнесения торжественных речей на различных собраниях и митингах. Так вот, когда в его кабинет вошел старший менеджер младшего звена, Евгений Петрович раскрыл второй рот и спросил:
– Вы что-то хотели?
– Да.
– Что, Михаил Семенович Пельмешкин?
– Понимаете ли, вчера вечером я сидел дома и думал. Думал, думал, а потом вдруг решил.
– Что же вы решили?
– Надоело быть взрослым, хочу быть снова маленьким.
– Ну что ж, – сказал Евгений Петрович, – тщательно обдуманное и взвешенное решение. Будьте маленьким, Михаил Семенович. Я вам разрешаю.
– Да, но…
– Что?
– Мне нужно будет на что-то жить. Вы сможете продолжать выдавать мне зарплату?
Евгений Петрович Синебрюхов, как это у него водилось, сохранял трезвый рассудок и держал себя в руках. Но сейчас от легкой неожиданности, волнуясь, он вдруг заговорил первым ртом. Тем, который для родственников.
– Конечно, разумеется, Михаил Семенович Пельмешкин, – ответил он, – я и дальше буду начислять вам зарплату. Более того, для того, чтобы вы были полностью счастливы, я повышу вам оклад на целых десять тысяч рублей. Вас это устраивает?
– Вполне. Но кем я буду числиться? – продолжал интересоваться Михаил Семенович. – Простите, но страшим менеджером младшего звена я уже быть не смогу. Это не для ребенка. Кем вы меня оформите, Евгений Петрович?
– Вот как мы поступим, Михаил Семенович Пельмешкин, – ответил ему начальник. – Сделаем для вас отдельную должность. Будете работать у нас мальчиком. Но только учтите, – пригрозил он пальцем, – продолжайте ходить на работу, как ходили. Не опаздывать. Договорились?
И, начиная с этого дня, для Миши Семеновича (так теперь его звали) началась совершенно другая жизнь. В огромном офисе, где одновременно трудились менеджеры, секретари и уборщицы, в дальнем углу для него поставили стол. На нем был монитор с игровой приставкой, рядом коробка с пластмассовым конструктором, кубиками и набором солдатиков, а в ящике стола, на случай, если мальчик проголодается, лежали конфеты с печеньем. Ничего особенного Мише Семеновичу делать не приходилось. Просто сиди себе и играй восемь часов в сутки с понедельника по пятницу. Во время обеденного перерыва он вместо с другими спускался в буфет. Там для него было готово отдельное меню: манная каша с киселем или картошка-пюре с котлетой, компот из чернослива и, на десерт, мороженое. Вечером, дождавшись, когда стрелки на часах дойдут до 5-ти, Миша Семенович складывал игрушки на место, надевал пальто и шел домой.
Там он скакал до одурения на диване, бросался в стену подушками, съедал на ужин селедку с пирожным и смотрел какой-нибудь детский художественный фильм. Так проходили вечера. После этого Миша ложился в постель, листал книгу с картинками и беззаботно засыпал.
Все шло хорошо и даже прекрасно. Но, спустя какое-то время, Миша вдруг стал замечать: он стремительно глупеет. Мало того, в нем появилась, не свойственная ему до некоторых пор, наивность и доверчивость. Его теперь мог обмануть любой встречный негодяй. Миша Семенович в испуге подумал: «Ай-ай-ай! Как же так?! Ну и ну!» Но затем еще раз подумал и решил: несомненно, когда он работал старшим менеджером младшего звена, он был умнее (что, в обще-то, само по себе спорно). Но что дал ему взрослый ум? Счастье? Нет. Спокойствие? Тоже нет. «Ну, а раз так, – сказал себе Миша, – то, значит, ничего страшного! Все идет, как надо!» И он снова принялся скакать на диване. До тех, пока не пробил головой потолок сначала в одном этаже, затем в другом, затем вылетел через крышу в небо… Повиснув в открытом космосе, Миша еще раз себя спросил: «Что со мной происходит, почему я задаю себе пустые и ненужные вопросы? Может быть, у меня кризис среднего возраста? Кризис?! У малыша?! – недоверчиво рассмеялся Миша. – Ну, это совсем уже глупость!» И, решив так, он усилием воли вышел из невесомости и чугунным ядром устремился обратно вниз, стараясь попасть ногами точно в дыру в крыше, которую