И мы работали. Прежде всего, вытаскивали и разбирали уцелевшие вещи. Мои рисунки сохранились просто чудом! А вот вся папина электроника – сгорела. Да и многие вещи были испорчены огнем и водой, в том числе карты и одежда. Мои мелки и вовсе – полностью растворились. От них осталось только несколько пятен на обивке дивана. Зато акварельные краски в толстеньких алюминиевых тубах – уцелели.
Обнаружилось, что у нас совсем нет теплых вещей. То есть, конечно, были свитера, ветровки, шарфы, кроссовки, но все они были хороши только при плюсовой температуре и вряд ли сильно согрели бы нас зимой. Тут нам помогли сестры из миссионерского приюта. Узнав о нашем затруднении, они принесли кучу теплых вещей и обуви. Вещи были не новыми, но чистыми и добротными. Так я получила точно такую же зеленую куртку, как у Сэма.
– Спасибо, что вы помогаете нам, – поблагодарила сестер мама. – Но вы уверены, что у вас не будет из-за нас неприятностей? Мы всё-таки не методисты, а католики.
– Для добрых дел все равны, – улыбнулась сестра. – Мы всем помогаем.
Мама рассказала эту нравоучительную историю папе. Он только усмехнулся:
– Так это они нас благодарить должны: Облагодетельствовали нас – и попали в Царство Божие.
– Еретик! – накинулась на него мама.
– Ты лучше узнай у этих добрых сестер, где можно пожить. Чтобы было недалеко от Датч-Харбора. Впрочем, здесь везде недалеко…
На шикарную гостиницу, прямо на берегу залива, рассчитывать не приходилось. Даже с учетом огромной скидки она оказалась нам не по карману. Ещё надо было платить за аренду ангара и ремонт «Ники».
И мы поселились в бывшей радиостанции. Это был небольшой домик в ведении мистера Твитча, начальника всей связи острова с материком. По субботам в нем проходили занятия клуба радиолюбителей.
Не знаю на каких условиях, но мистер Твитч разрешил занять нам две комнаты на втором этаже и пользоваться ванной комнатой, в которой стоял огромный водогрей и крошечный душ. Плиту, чтобы готовить, мы перенесли с «Ники».
Пока рука не зажила, папа нанял рабочих для ремонта «Ники» и ревностно следил, чтобы всё было сделано правильно. Там же, в ангаре, защищенном лишь от ветра и дождя, он перебирал остатки радиостанции и остальные приборы.
От удара молнии почти все из них взорвались или сгорели полностью, а если и не сгорели, то восстановлению уже не подлежали. Молния прошлась по судну, круша и сжигая все на своем пути. Она ушла в воду через рули. И нам ещё повезло. Молния всегда находит свой путь к воде. Она может уйти через гребной вал двигателя, через киль, или, пробив обшивку в подводной части корпуса. На «Нике» было установлено заземление, но оно почему-то не сработало. Может быть, пострадало от шторма ещё до грозы.
Там же в ангаре, я услышала родительский разговор. Говорил папа:
– …хватит на домик где-нибудь в тихом городке и на колледж